Милый, единственный, инопланетный - стр. 22
– И сами вы – говно, и радио ваше – отстой, и песни ставите дебильные, и даже диджеи у вас ужасны, как на подбор!
Вот и в тот жаркий июльский день случилось непредсказуемое...
Мы с Лёлькой, только-только окончившие второй курс журфака, устроились на “Молодёжку FM” для прохождения летней производственной практики. Положа руку на сердце, ну кого интересует практика на младших курсах, тем более во время каникул? Так, формальность для галочки... Тем более, как рассказали нам по секрету ребята-третьекурсники, никто из преподов к этой практике всерьёз не относился, детального отчёта не требовал и к студентам по итогам не цеплялся, поэтому многие наши однокурсники намеревались в сентябре принести в универ липовые справки об отработке. Только самые сознательные действительно попытались устроиться в редакции газет или журналов, а также на радио и ТВ.
Не могу сказать, что мы с Лёлькой отличались какой-то особенной сознательностью и тягой к учёбе, но тут удачно совпал ряд факторов, важнейшим из которых был роман моей подруги с одним из диджеев “Молодёжки”. Лёлька крутила с ним шашни уже месяц, и в конце концов парнишка “сосватал” нас к себе на радио.
Разумеется, никто не собирался даже близко подпускать нас к микрофону и выводить в свет, то бишь в эфир. Однако мы с Лёлькой всё равно находили чем заняться: помогали ведущим делать подборку самых интересных новостей, прочёсывая интернет, иногда бегали сотрудникам за кофе к автомату, но чаще всего, конечно, просто торчали в зоне отдыха на мягких удобных диванчиках и точили лясы друг с другом и незанятыми в эфире диджеями. Хотя общалась больше я, а Лёлька всё свободное время обжималась со своим любимчиком.
Однако через несколько дней подружка заскучала и начала подумывать о том, как бы стрясти с Блинчика справку о прохождении практики и отправиться восвояси – наслаждаться летом, солнцем и свободой. Я же, наоборот, уже загорелась атмосферой радио, прониклась ею и перестала воспринимать производственную практику как простую нудную формальность.
Вот тогда-то нас и повели на экскурсию в святая святых – то есть в студию во время эфира. У микрофона был Карик; точнее, для нас обеих, зелёных наивных студенточек, он пока ещё оставался Макаром Руденским, неприступным и недосягаемым кумиром с безумно чувственным голосом, практически небожителем.
Блинчик велел нам заткнуться и не отсвечивать – дескать, внимайте молча, салаги, не мешайте и учитесь, как работают профессионалы. Мы действительно вели себя тише воды, ниже травы, даже сам Карик, заметив, как мы оробели, подмигнул поочерёдно сначала мне, потом Лёльке, но затем...