Милые обманщицы. Невероятные - стр. 21
Эмили глянула в широкое трехсекционное окно и увидела огромное поле Уиверов с большой конюшней и силосной ямой. Два ее старших кузена, Джон и Мэтт, перегружали тюки сена из конюшни в кузов пикапа. На горизонте – ничего. Вообще ничего.
– Далеко отсюда твоя школа? – спросила Эмили у Эбби.
Лицо Эбби просияло.
– Разве мама тебе не сказала? Мы на домашнем обучении.
– О-о-о… – Эмили почувствовала, как тает ее воля к жизни, а душа уходит в пятки.
– Расписание занятий получишь завтра. – Хелен бросила на кровать Эмили несколько застиранных сероватых полотенец. – Сначала сдашь экзамены, а потом я решу, в какой класс тебя определить.
– У себя в школе я ходила в одиннадцатый, – доложила Эмили. – Некоторые предметы изучала по углубленной программе.
– Посмотрим. – Хелен наградила ее суровым взглядом.
Эбби встала с кровати и скрылась в коридоре. Эмили в отчаянии смотрела в окно. «Если в ближайшие пять минут пролетит птица, на следующей неделе я снова буду в Роузвуде». Но едва мимо пропорхнул маленький воробышек, Эмили вспомнила, что она больше ни на что не загадывает и не верит в свои глупые приметы. События последних месяцев – труп Эли, найденный рабочими в котловане, вырытом под беседку, самоубийство Тоби, сообщения «Э»… – заставили ее усомниться в том, что все в жизни имеет свой смысл.
Пикнул мобильный телефон. Эмили достала его и увидела сообщение от Майи: «Ты действительно в Айове? Пожалуйста, позвони, когда сможешь».
«Помоги мне…», начала писать Эмили, но Хелен выхватила мобильник у нее из рук.
– У нас в доме не пользуются сотовыми телефонами. – Хелен выключила аппарат Эмили.
– Но… – возмутилась Эмили. – А если я захочу позвонить родителям?
– Я их тебе наберу, – пропела Хелен.
Она приблизила к Эмили свое лицо.
– Твоя мама кое-что рассказала о тебе. Не знаю, как там у вас в Роузвуде, но здесь мы все живем по моим правилам. Это ясно? – заявила Хелен, брызгая слюной.
Несколько капелек осели на щеке Эмили, и она, отшатнувшись, проронила дрожащим голосом:
– Ясно.
– Вот и хорошо. – Хелен вышла в коридор и опустила телефон в большую пустую банку, стоявшую на деревянном столике. – Пусть здесь полежит, целее будет.
На крышке банки кто-то печатными буквами написал: ШТРАФЫ ЗА СКВЕРНОСЛОВИЕ. Но, кроме телефона Эмили, в ней ничего не было. Казалось, он такой одинокий, ее телефон, в этой банке для штрафов, но Эмили не посмела отвинтить крышку – не исключено, что Хелен снабдила ее сигнализацией.
Она вернулась в комнату и бросилась на кровать. В самой середине матраса ощущался какой-то острый выступ; подушка была жесткая, как бетонная плита. Небо над Айовой из желтовато-коричневого стало пурпурным, потом темно-синим, потом черным, а по лицу Эмили все струились и струились жгучие слезы. Если ей предстоит всю жизнь провести так, как этот день, тогда уж лучше сразу умереть.