Милые люди - стр. 28

Лида убежала в комнату и притащила стопку модных журналов. Шлепнула на подоконник.

– Эту я красила, и тут. – Лида с гордостью тыкала красным ногтем в подписи мелким шрифтом.

– А я машину хочу! Пацаны научили на ручке водить, я часто их пьяных развозила. Обожаю дорогу.

– Ой, ну это легко же совсем. Держи! – Лида вытащила брелок из сумки.

– Не, я не могу. – Эля не верила. – А права, доверенность?

– Да брось, ты так, недолго по району и возвращайся. Я пока насчет мужа подумаю. И пальто накинь мое, гулять так гулять!

И Элечка выпорхнула из добротного дома в дорогом пальто к шикарной машине.

«Проклятая сука. Тупая мажорка. У тебя машин еще целый гараж. Ненавижу!» – Семен не сдержался. Элечка не покаталась.

Через несколько лет у нее будет хорошая работа – и не надо мыть чужого. Но это после больницы, недолгого рабства у Лиды и года работы без выходных. Даже машина в кредит во дворе. Серым, мясистым неудачами днем Элечка поедет в магазин. Когда машину только купила, каждый раз за рулем визжала, в окошко хотелось нагло бросать: «У меня есть машина!» Обкатку за неделю прошла: знакомых и не очень развозила по краям столицы. Поскорее хотелось сильно нажать на педаль. Но с тех пор год ушел, и потому настроение на нуле могло быть и за рулем.

Припарковалась далековато и с ненавистью смотрела на джип, раскорячившийся у входа в супермаркет, где стоять было нельзя. Без водителя. Элечка думала: «Какая я хорошая и скромная, и какие наглые бывают люди, и как они раздражают, и где же та интеллигентная среда, в которой хотелось бы крутиться, и где те искренние и отзывчивые, и когда же кто-то подумает обо мне». Она представила бугая, несущего жирные пакеты для жирного коротышки. Мысли в ней бродили, гадя, минут пять, пока из супермаркета действительно не вышел жирный бугай, но жирные пакеты он не нес, а вез вместе со старой инвалидкой в кресле-каталке. Пересадил ее на заднее сиденье, заботливо пристегнул, а коляску и покупки аккуратно утрамбовал в багажник.

Отвез сестру хозяина домой, оставил джип на стоянке и спустился в метро. Людей мало, напротив сидела девушка. Одета нарядно. Платье, каблуки, волосы хитро уложены. Красавица. Однако лицо скорбное. И Василий потихонечку завел ворчание: «Все девушки сейчас недовольные, угрюмые, будто кислых щей наелись, особенно молодые, а ведь они в жизни не знали настоящего горя. Васильевна не ходила с десяти лет, но всегда на лице ее улыбка, находит каждому доброе слово. А ты юная, симпатичная, позволяешь себе уныние, что один из смертных грехов…»

Когда выходил из вагона, зло прошептал: «Тьфу на тебя».