Миля дьявола - стр. 73

Прочитав свои записи, Рихард откинулся на спинку кресла, прикрыл уставшие глаза и потер виски. Бог мой, какая мерзость, подумал он. Будучи наедине с самим собой, Крафт-Эбинг позволял себе давать волю эмоциям и испытывать чувства, присущие не психоневрологу, а обычному человеку. В эти минуты в нем на время «умирал» профессиональный подход к делу, а пациент превращался, как в подобном случае, в отвратительнейшего человека. Рихард представлял в своем воображении омерзительные картины насилия, совершенные этими нелюдями с извращенной психикой, причем настолько ярко и отчетливо, что становилось противно до тошноты. Он передернул плечами, а в голову уже стучалась мысль о том, что такие личности просто очень больны и требуют лечения. Что Господь ошибся с ними и сотворил их по иному подобию, но не по своему собственному. Ведь разве они виноваты в том, что их мозгом завладела хворь? Если есть возможность излечивать таких больных – фон Эбинг сделает все возможное для этого. Профессор отбросил сиюминутную эмоциональную слабость, вновь погружаясь в анализ имеющейся информации.

Что его так беспокоит в этих случаях? Почему он вдруг решил обратиться к ним? Сходство с расследуемым делом налицо – это очевидно. Как имеются и различия. Но не это мучило профессора, который, словно ученый-лепидоптерист гонялся за неуловимой бабочкой в поле, так и он пытался поймать ускользающую от него мысль. Крафт-Эбинг резко отодвинул кресло и вскочил на ноги, возбужденно меряя шагами комнату. Пациент Бриера де Буамона, сержант Бертран, Адек Келлер… теперь Хайгейтский осквернитель. Их объединяет страсть к мертвому телу, а отличает друг от друга различные степени некросадизма и их проявления. Вдруг Рихард замер на месте, будто громом пораженный. Вот оно! Фон Эбинг метнулся к столу и принялся вновь выхватывать взглядом отдельные строчки из описаний садизма сержанта Бертрана, глотая их смысл как нищий поглощает еду. При этом он водил пальцем по странице книги и вдруг остановился. На его лице проскользнула довольная улыбка, профессор удовлетворенно постучал пальцем по книге, затем выпрямился. Он понял, что его так взволновало вначале, однако осознание догадки, ворвавшейся в его мозг, вместе с удовлетворением от понимания принесло несомненное опасение. Осквернителя, которого ищут Аттвуд и Гилмор, необходимо как можно скорее найти и поместить за решетку. До того момента, как он начнет убивать…

…Ночная жизнь Лондона была не менее насыщенной, чем днем, и столица Британской империи насчитывала множество мест, где с наступлением темноты эти части города оживали. Одним из таких мест был паб «Олд Парр Хэд», где собирались различные сомнительные личности и шумно проводили время вплоть до рассвета. Здесь всегда было не протолкнуться, а спертый воздух, казалось, состоял из одного лишь запаха кислого пива. У входа в паб также толклись полупьяные завсегдатаи, которые периодически заходили внутрь пропустить стакан хмельной браги, и вновь выходили на Милю дьявола. Неподалеку шатались дешевые шлюхи, выискивая очередного охочего расстаться с парой шиллингов прямо в переулке неподалеку. Для пятиминутного похотливого удовольствия достаточно было и этого. Как правило, сюда редко захаживали констебли, патрулировавшие улицу; они предпочитали обходить это место, лишь со стороны наблюдая за происходящим. К тому же их катастрофически не хватало, чтобы полноценно контролировать каждый закоулок Ислингтона. Поэтому когда на Миле дьявола появился инспектор Гилмор в сопровождении пяти констеблей с дубинками в руках, который решительным шагом шел в направлении «Олд Парр Хэд», заприметившие их предусмотрительно расползались по переулкам, а кто-то продолжал глазеть, испытывая любопытство.