Миля дьявола - стр. 4
Звон цепи утих и фон Эбинг, подняв голову от записной книги, взглянул в сторону входа в комнату.
– Пошел! – рявкнул жандарм и легко подтолкнул заключенного вперед.
Перед профессором предстал высокого роста, около двух метров, худой, несуразного телосложения мужчина, напоминавший скорее примата, нежели человека. Его руки были длиннее обычного и болтались перед ним словно плети. Правое плечо ниже левого, толстая шея и огромная голова на ней, укрытая спутанными, густыми, черными волосами, местами сбитыми в комки. Эти волосы частично нависали над его грубым и таким же заросшим лицом с несуразно маленькими и широко расставленными карими глазками. Оно, лицо, вопреки всей фигуре отражало что-то наподобие опасения с некой посредственной наивностью. От арестанта разило вонью немытого тела и грязной одежды. Он был мрачен. Фон Эбинг внимательно осматривал Келлера, не понимая, что же его так беспокоило в выражении лица преступника?
Лукас ловко пристегнул цепь кандалов к кольцу в стене, проверил, надежно ли, и вышел.
– Мы будем рядом, – выходя следом за жандармом, произнес герр Рауш.
Когда дверь с лязгом закрылась, доктор Эбинг сделал шаг в сторону заключенного.
– Здравствуйте Адек, – мягко сказал он. – Меня зовут Рихард фон Крафт-Эбинг. Я доктор и вам не стоит меня опасаться. Я здесь, чтобы поговорить с вами.
Келлер чуть приподнял голову и с интересом посмотрел на профессора.
– Возможно, даже помочь, – добавил фон Эбинг.
– Помочь? – вдруг с неверием спросил преступник. Его голос звучал обычно, даже наивно, и совершенно не увязывался с отпугивающим внешним видом. – Мне?
– Да. Я оказываю помощь таким особенным людям, как вы.
– Разве я особенный? – Келлер искренне удивился.
– Это я и хочу узнать.
Доктор психиатрии продолжал внимательно изучать лицо Келлера и вдруг понял, что его так заинтересовало: отпечаток детской непосредственности – так смотрят подростки, когда ожидают порицания или наказания. Застывшее умственное развитие? Этот факт показался ему весьма интересным. Как и то, что строение симметричного черепа Адека Келлера заслуживало внимания. Нижняя и верхняя челюсти сильно выступали вперед, отчего фон Эбинг сделал вывод о том, что их обладатель относится к типу прогнатов. Запомнив эти два вывода, профессор не стал их тут же записывать в свою книгу, дабы не нарушать устанавливающуюся связь между ними. Куда важнее было разговорить Келлера и получить от него информацию, которую можно использовать в научных целях (работы фон Эбинга были посвящены изучению психопатий).
– Для начала я хочу поговорить с вами, – продолжал доктор. – Хочу понять вас. Вы не против?