Милости проведения в АД. Вторая книга серии «ВеЛюр» - стр. 12

– Девочка моя! Мне очень жаль, но нам придется проститься. Плохих детей наказывают, но ты не ребенок – тебя ждет жестокая кара!

– Что?! Что ты такое говоришь?! – Ее глаза горели, становясь красными, в голове поселился ужас, она ничего не видела вокруг себя, только испуганные глаза отца. Именно испуганные! А на лице…, на лице его была боль. Положив руку на рот, так как у нее вырывался изнутри крик, замотала головой.

– Посмотри на своих спутников. Они уже прочувствовали справедливость на себе. Я только хочу, чтобы тебе не было очень больно.

– Вы хотите сказать, что отравили их? – крутя головой от одного к другому, ужаснулась. До нее, наконец, стало доходить происходящее.

– Что ты, вы все выпили наш, эликсир. Но ты видно забыла, что его свойства зависят от чистоты душевной!

Мать ее также подошла к ней, остальные переместили все свое внимание на Тат, оставляя опрометчивых гостей одних. Татти лихорадочно трясло. На ее глазах, один за другим оцепеневшие вампиры просто превращались в пыль. Решилась, перевела глаза на любовника. Герман, ее Герман, дольше всех корчился в боли, ужасающей, невыносимой, не сводя с нее глаз. Как же он ее сейчас ненавидел! Его лицо покрывалось ожогами, шкура, как пленка, расползалась, оставляя за собой белые кости, которые тут же серели и становились пеплом. С трудом оторвав от вампира взгляд, повернулась к Жану:

– Что вы со мной сделали? – простонала она, и слезы скатились по щекам.

– Ты все сделала сама! – покачал головой Жан.

– Можно мне уйти?!

– Иди! – ответил Жан, освобождая проход.

Мари, ее мать, помогла подняться и дойти до двери:

– Понимаю, что хочешь побыть с собой наедине. Мы придем к тебе позже, доченька.

Тат шатало, всхлипы рвались из груди, но ненависть забивала душу. От этого силы словно вернулись к ней. Побежала, пряча лицо от встречающихся прохожих, забежала в свой домик, не закрывая дверей, бросилась к зеркалу и ужаснулась еще больше – на нее смотрела сморщенная старуха. Волосы висели засохшей соломой, глаза впали, лицо покрыли глубокие, порочные морщины. Взяв в руки гребень, она попробовала причесаться, но проведя рукой, бросила его. С клоком волос, прицепившимся к зубцам гребня, ушли последние силы. Превозмогая слабость, ели волоча ноги, дошла до кровати, открыла сумку, достала черную книжечку. Трясущимися руками подняла ее к губам, прижалась и, издавая истошный стон, открыла. Отколола булавочку от воротничка, проколола палец. Три, почти прозрачные капли упали на чистый лист.

– Уж если мне определен такой конец, то и вам идти за мной! Эх, Эд, как же ты пожалеешь. А расплатой будет твоя рыженькая сучка! Ненавижу…. Я вас всех ненавижу! У меня нет раскаяния, нет… – Вытащив из корешка книги золотую ручку, дрожащей рукой сделала запись. Совсем обессилив, роняя голову, продолжала говорить: – Только ты меня понимаешь, мой Ф…