Милость Баст - стр. 14
Млава присела на лавку, вздохнула и рассказала. Дети оборотней принимают зверя в подростковом возрасте. До этого задача родителей показать им, как хорошо и замечательно быть человеком. Научить подавлять звериные инстинкты и радоваться человеческим делам. Потому что зверь – он грубее, проще и больше нравится подросткам в период буйства гормонов.
Если оборот произошел в старшем возрасте, человек легче подавляет зверя и возвращает облик. Но чем младше человек, тем легче он поддается и может навсегда остаться зверем.
– Сложность в том, что убеждать зверя стать человеком приходится человеку, – вздохнула Млава, – а зверь его не понимает. Если же рядом звери, детеныш и не думает об обороте. Чем дольше ребенок находится в зверином теле, тем сложнее ему обернуться. В итоге наступает день, когда в нем не остается ничего человеческого, и он уходит в лес, становится дикарем.
– Дикарем? У вас есть обычные крупные кошки, не оборотни? – удивилась Настя.
Она полагала, что такое количество хищников и так достаточная нагрузка на местных травоядных.
– Есть. Потомки не оборотов. Их мало, они избегают селений, но в глухих местах могут на тебя напасть. Ты ведь не имеешь зверя, значит, добыча.
– Ох, мне, кажется, лучше не выходить за стены!
– Так будет безопаснее, – серьезно предупредила Млава.
Межеслав вернулся только к ужину. Устало сел за стол, взял у жены из рук малыша и уткнулся в его мягкую макушку.
– Как там Байрид? – спросила его жена, выставляя на стол тарелки.
– Не может обернуться. Поел вареного мяса, но видно, что с трудом, – вздохнул Слав.
Настя молчала. После обеда они с Млавой готовили ужин, прибирали в доме, играли с шустрым младенцем и выясняли, что Настя умеет: готовить, шить и вообще делать по хозяйству, так что говорить девушке не хотелось.
После еды все немного посидели в общей комнате, а потом разошлись.
Насте не спалось. Она крутилась на своей постели и думала о том, что ее знания в этом мире практически бесполезны. Что такого она может сделать, чего не могут сделать местные? Устройства лазерной пушки она не знает, торговец из нее никакой, и даже просто выйти замуж и рожать детей она не сможет – у нее нет зверя!
В самый пик самокопания, когда слезы уже подбирались к глазам и в носу щипало, в щеку девушки вдруг ткнулся мокрый нос:
– Чего лежишь? – спросила Шкода.
– Переживаю, – шепотом ответила Настя.
– Некогда переживать! Там котенок застрял! Иди за мной!
Девушка вскочила, думая, что обычный котенок застрял в каком-нибудь заборе или на дереве, но все оказалось не так.
Шкода привела ее к дому, помогла советами перебраться через забор и отвела в небольшой пристрой, из которого доносилось басовитое, но жалобное мурчание.