Миллионщица - стр. 4
Спозаранку в понедельник Клавдия отправилась выполнять поручение отца. Ссора ссорой, но до бессмыслицы доходить не стоило.
Отец с матерью задумали колоть тёлку-двухлетку, в деревне продавать некому, а хотелось сбыть мясо подороже. На рынок не пошла: мафия инородцев диктовала свои условия – на продажу мясо принимали задёшево. Самим у прилавка стоять тоже не с руки. Стой и гадай – то ли всю выручку отберут, то ли половину. Имелось у Клавдии на примете заведеньице – кафе не кафе, столовка не столовка, пищеточка, одним словом. Но пищеточка с поползновениями на шик: по вечерам бегающими огоньками переливалось название – «Парус». (Каким ветром в их степи занесло этот парус?) У входа дымились жаровни с шашлыками, в летние месяцы на тротуар выставляли четыре столика под зонтами, и два лохматых существа – парень и девица – выделывались под гитару. Держал пищеточку чечено-армяно-азербайджанец Артур. (Хрен их разберёт, этих грёбаных кавказцев, кто они такие, поналезли как тараканы во все щели.)
«Офис» располагался отдельно в кирпичном домике с высокой островерхой крышей и состоял из двух комнат и узкого коридорчика. Стукнув пару раз для приличия костяшками пальцев в дверь, Клавдия заглянула в кабинет. Тонкогубый горец с мощной чёрной шевелюрой сидел за столом и, размашисто жестикулируя, распекал подчинённого. Посетительницу выпроводил энергичным взмахом руки.
– Погоди, подожди там.
Отпрянув, Клавдия вернулась в коридор и пристроилась на подоконнике. Дверь осталась непритворённой, и до неё долетал ругательный разговор. Собственно, это был не разговор, а монолог, в котором экспансивный кавказец выплёскивал эмоции и перечислял статьи издержек, словно крысы мешок зерна, уничтожавшие добытые с великими трудами прибыли: за «крышу» плати, ментам плати, налоговой плати, теперь ещё администрация благотворительный фонд придумала. Знает он этих сироток – по тридцать-сорок лет, морды аж лоснятся. У него, Артура, тоже ни мамы, ни папы нет. Может, и ему кто-нибудь помощь окажет? Да что говорить, платить-то всё равно надо. А он, Фёдор, между прочим, зарплату требует и получает её без задержек. С такими затратами не то что колбасный цех не откроешь, а кафе закрыть придётся. Почему мясо по двенадцать тысяч принимал, а не по десять? Грозятся к Ашоту везти – пусть везут. Ашот без клеймения не принимает, во-первых, а, во-вторых, сегодня по двенадцать принимает, а завтра и по одиннадцать не возьмёт. Мясо сегодня берёт, а деньги месяц платит, а ты сразу отдал. Нет, не умеют русские торговать.