Миллион алых роз - стр. 26

– Дочь он не тронет,– отмахнулся участковый.– Ладно,– вздохнул он,– я его сейчас вразумлю. Саш,– обратился он к молоденькому милиционеру, возившемуся в углу с бумагами,– приведи Шакала.

– Ну, что, Шакал! – рявкнул участковый, когда милиционер привёл полупьяного Федьку.– Опять здесь объявился? А ведь я тебя, кажется, предупреждал, чтобы на моём участке и духу твоего не было.

И он вломил Федьке по зубам.

– За ш-што? – прошепелявил Федька, поднимаясь с пола и выплёвывая на ладонь выбитые зубы.

Люба закрыла лицо руками и выбежала на улицу.

Вразумление подействовало. Федька пропал, но соседка почему-то стала смотреть волком и лишь шипела в ответ, когда Любе приходилось к ней обращаться за чем-либо.

Прошло две недели. Вернувшись с работы, Люба открыла дверь своей комнаты и замерла. Пустой шкаф, голая кровать. В дочкиной комнате было не лучше.

Исчезло всё. Вплоть до картошки, банок с соленьями, маринадом, компотом и вареньем.

Исчезла и соседка.

У дороги чибис

– Помнишь, как мы шли по дороге, – сказала она, мечтательно глядя в потолок, – а вокруг нас летал чибис? Как привязанный. Никак не хотел улетать. И кричал. Да так громко. А день был чудесный: небо синее-синее, солнышко ласковое-ласковое и воздух…

Не договорив, она замолчала и, склонив голову, посмотрела на него долгим задумчивым взглядом. Было в её глазах что-то такое, отчего больно сжалось его сердце.

Он повернулся на бок, опёрся о согнутую в локте руку.

Какое у неё прекрасное лицо. Как сияют её глаза. Какая тонкая нежная кожа. А губы мягкие, ласковые.

Припасть к ним и забыть обо всём на свете.

За окном шёл дождь. Нудный осенний дождь, которому, казалось, не будет конца. Как не будет яркого ласкового солнышка, и не брести им вместе по извилистой лесной дороге, и не кричать над ними назойливому чибису.

– Что ты молчишь? Неужели забыл.

– Нет, – отозвался он, с трудом отрывая взгляд от её полураскрытых губ. – Я ничего не забыл.

Разве мог он забыть тот день?

Тогда всё и началось.

Ещё в небе, высоко-высоко, кружили самолёты. Обыкновенные кукурузники. На таких в праздники катают всех желающих. Это и был праздник. День города.

Они возвращались из пионерлагеря, а проклятый чибис летал и летал возле них. И без того было тошно, а тут ещё он. Его крик раздирал душу. Он хотел отогнать глупую птицу, но, увидев расстроенное лицо случайной попутчицы, сунул руку в сумку, выудил недоеденную булку и бросил её чибису. Но тот, не обращая внимания на булку, продолжал описывать круги и кричал тревожно и печально.

– У дороги чибис, – неожиданно пробасил он и смущённо оглянулся на спутницу. – В школе учили такую песню.