Миллиардер под прикрытием - стр. 20
Надо ли говорить, что рабочий процесс шел из рук вон плохо? А как я отпрашивалась на сегодняшний день? Петрович готов был съесть меня с потрохами.
– Что значит, «по семейным обстоятельствам»? – он оторвал взгляд от служебной записки, кинув последнюю на стол.
– Павел Петрович, мне правда завтра нужно будет отлучиться. Я целый год не брала отпуска и отгулов, поэтому один день – не слишком большая плата…
– Я не спрашивал, что Вы думаете по поводу отсутствия на рабочем месте в рабочее время. Мой вопрос состоял в причине Вашего дезертирства.
В тот момент мне так сильно хотелось надеть на голову главреда мусорное ведро, стоящее здесь же, что я удивилась спокойствию собственного голоса, ответившего очень даже учтиво:
– По трудовому законодательству работникам полагается ежегодный оплачиваемый отпуск в количестве двадцати восьми дней, без объяснения причин. Я же прошу всего день. К тому же за собственный счет.
Он проедал меня еще с минуту, после чего, скрипя зубами, подписал прошение.
Таким образом у меня было целых двадцать четыре часа свободы. Время, необходимое для переворота моей жизни с ног на голову. Или же возврату к бренному существованию под руководством змея. Я очень надеялась на первый вариант. Потому как если не получится осуществить план с сенсацией, я не долго не выдержу издевательств «Пэ в у кубе», самостоятельно уйду, хлопнув дверью, и испытаю ни с чем несравнимое удовольствие. На первое время буду жить у Оксаночки, пока не найду подходящую комнату для снятия жилья, да новую работу (видимо, не по специальности, ведь тетя не дремлет).
Нет-нет! Хватит думать о плохом! Мысли материальны.
У меня все получится!
Ну, миллиардер, держись! Ты – мой билет на безбедное и счастливое будущее вдали от всяких Петровичей!
***
Я заметил ее сразу же, как только она вошла.
Не понял зачем, но приехал на полчаса раньше, занял столик и стал ждать Славку, то и дело косясь в сторону дверей, ведущих на летнюю веранду.
Я нашел ответ на мучивший меня вопрос. Почему эта девочка расположила к себе, являясь врагом (все журналисты были моими врагами, и никто не сможет меня переубедить в обратном). Все оказалось предельно просто: она не тряслась передо мной, стараясь угодить. Говорила как с равным, не имела ничего общего с бизнесом, не заводила разговоры про многомиллионные контракты, да и вообще повеселила тем, что приняла меня за обслуживающий персонал. Уж чего, а такого со мной за все тридцать семь лет не случалось. И мне захотелось продолжить некий спектакль, попробовать себя в том амплуа, которое насильно нацепила эта девочка с пухлыми губками, которые из ее образа запомнились больше всего.