Миллиардер. Любовь, как универсальный ответ - стр. 5
– Код на ней ввёл твой отец. Может, попробовать ваши даты рождения?
– Я не против.
Влад называет мне важные памятные даты в их семье, и снова промах.
– Нет, это слишком легко для папы. “Код ты знаешь”… – вспоминаю слова из завещания. – Это что-то общее между твоим и моим отцом. Что важно для них обоих.
– Возможно.
Интересно, что может быть в этой шкатулке? Влад так легко готов с ней расстаться. Хотя у его семьи миллиарды, какое ему дело до моей шкатулки, даже если она доверху набита бриллиантами? Но я уверена, что в ней что-то другое.
Влад вполне приятен в общении или просто пытается быть вежливым, но его мимика и закрытые позы говорят мне о том, что этот человек точно не весельчак и не душа компании, и скорее всего, ему не слишком комфортно в обществе чужих людей. Но я всё же спрашиваю:
– Я могу посмотреть работы отца в вашем доме?
– В моём доме, – уточняет Влад. – Теперь я живу здесь один.
Странно. Я точно помню, что у них была полная семья. И за эти годы отец не рассказывал, чтобы с мамой Влада что-то случилось или она уехала. Хотя папа ничего толком не говорил о жизни их семьи. Сплетни – это не его стезя. Наверное, мог и умолчать о чём-то.
– Да. Я покажу, – соглашается Влад.
За полчаса он проводит меня по многочисленным комнатам, над дизайном которых работал мой отец. Некоторые из них я видела на фотографиях.
Мы заходим в очередную комнату на втором этаже. Это просторное помещение с тремя высокими окнами в ряд. Здесь растут цветы в горшках: гибискусы, азалии, гортензии. Кроме окон и цветов, в глаза бросаются разноцветные маленькие плитки из стекла, сложенные в несколько стопок. Из мебели только диван, стол и шкаф. А напротив окна – огромная золотая рама на пустой стене.
– Это последний проект, над которым работал твой отец. – Влад указывает на пустую стену напротив окна.
Я смотрю на разноцветную плитку и уточняю:
– Кажется, понимаю. Это должно быть панно из смальты?
– Да. Разговоры о нём были ещё, когда я приезжал из Лондона на каникулы. Константин Игоревич готовил его десять лет, долго откладывал. Мои родители ждали завершения этой работы. Особенно отец.
– Мой папа сам делал плитку?
– Да. Он практически закончил. Только выложить не успел.
– А где макет этого панно? Можно взглянуть?
– А вот это самое интересное. Его нет.
– Как нет?
– Нигде нет. Я не знаю, что он хотел сделать. Никто не знает.
Я беру одну из плиток в руки, рассматриваю на свет. Потрясающе. Она объёмная, с гранями, как на драгоценных камнях.
– Вот это да! Сколько здесь труда. Как же чётко всё сделано. И все разные по рисунку и форме.