Миленький ты мой - стр. 29
Я, окончательно смущенная и растерянная, покраснела и кивнула.
Многое я не понимала тогда… Обиделась, дурочка! А ведь он, мой Захар Ильич, хотел меня уберечь! Видел, как сердце мое наливается злобой. Видел, как я страдаю.
И еще… Однажды, в очередной раз за чаем, он вдруг внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Лидочка! А вы не держите зла на свою маму!
Я вздрогнула и посмотрела на него. Думаю, в моих глазах он увидел такой ужас, что смутился и сам.
– Это… как? – хрипло спросила я.
– Да вот так, как вышло. У всех своя судьба, Лидочка! И никто не знает, счастлива ли она там…
– А зачем… тогда? – я не узнала свой голос.
Захар Ильич развел руками:
– Да кто его знает – зачем… Жизнь так сложилась! И надо ее пожалеть. Ведь там она без семьи.
Я усмехнулась, и разговор не продолжила. Мне было стыдно от того, что ему все известно. Хотя… Деревня, что говорить!..
А после того разговора я обиделась на Захара Ильича: он защищает ее? Эту?.. Разве ее надо жалеть, не меня?
Нет, правильно говорят люди: чудак этот учитель, ей-богу!
А через полгода умерла Нина Валерьевна. И Захар Ильич стал попивать…
Вскоре он уехал. Просто уехал и никому ничего не сказал. Запер дом на замок и… Ни письма, ни записки. Бабы сплетничали, что он решил помереть – жить, мол, без Нины не мог. «Утопился, наверное!.. – шушукались бабы. – Пошел на речку и утопился!»
Но тело не находилось. Никакого письма не пришло, и вскоре все об этом забыли. Все, кроме меня.
Я страдала и считала, что он меня предал. Мы ведь дружили! Он же видел, кем он был для меня! И даже мне… Ни записки, ни слова!..
Так исчез из моей жизни еще один близкий и дорогой человек… Человек, пытавшийся мне объяснить…
Тетя Тоня умерла, когда мне было шестнадцать. Последний, выпускной класс. Полина Сергеевна на похороны не приехала, хотя телеграмму я ей отбила.
А для меня это было облегчением: я наконец осталась одна!
Школу окончила, дом заперла, кур своих древних зарезала и раздала по соседям. И рванула в город. В наш уездный центр Н. Подала документы в педучилище и заселилась в общежитие. Экзамены сдала легко и поступила.
В городе мне нравилось все! Наш маленький, тускленький, захудалый Н. казался мне центром Вселенной. Я удивлялась автобусам и такси, могла долго стоять на железнодорожном вокзале и «провожать» поезда. Часами сидела в станционном буфете и пила остывший чай, неотрывно глядя в окно. Думала: куда летят поезда? Куда едут все эти люди, в какие края? От чего бегут и что ждет их там, в «прекрасном далеке»? Я завидовала им. Завидовала их передвижениям и переменам. Я мечтала о путешествиях, о морях и городах. И, конечно, о Питере – городе моего учителя, который я полюбила заочно.