Мик Джаггер - стр. 85

Челси лишилось Мика – во всяком случае, на обозримое будущее. Под командованием Эндрю Олдэма и Эрика Истона «Роллинг Стоунз» получали около 20 фунтов в неделю – как большинство крупнейших британских футболистов тех времен. Трое обитателей Эдит-гроув смогли уехать из убогой дыры, где мерзли и голодали, но подпитывали себя идеализмом и товариществом, каких им больше не видать.

По своему обыкновению балансируя на тонкой грани между сатириазом и сексуальным насилием, Брайан Джонс сделал ребенка очередной несовершеннолетней подруге. Мать этого четвертого отпрыска – которому предстояло родиться летом 1964-го – была шестнадцатилетней ученицей парикмахера, по имени Линда Лоренс. Как ни странно, вопреки своему традиционному сценарию Брайан не бросил Линду тут же, но, по всем признакам, планировал содержать и ее и ребенка; еще страннее то, что он поселился с ней в муниципальном доме ее родных в Виндзоре, Беркшир, где Мик поначалу ухаживал за Крисси Шримптон. Лоренсы так полюбили будущего зятя, что в честь Брайана нарекли свой дом «Роллинг Стоун» и приютили белого козла, которого Брайан водил гулять по Виндзору на поводке.

Надо ли говорить, что Мик и Кит продолжали жить в одной квартире. Однако, по обыкновению балансируя на тонкой грани между авторитетом и почетным членом группы, Эндрю Олдэм предположил – или же объявил, – что ему следует жить с ними. Свенгали требовалось быть как можно ближе к Трильби, дабы лепить его день за днем.

В результате Трильби переехал из модного Челси в прозаичный район Уиллсден, на севере Лондона. Новая квартира состояла из двух скромных спален на втором этаже дома 33 по Мейпсбери-роуд, целой улице одинаковых домов 1930-х, в которой было еще меньше шарма, чем в Эдит-гроув, зато несравнимо больше чистоты и тишины. Формально квартиру снимали Мик и Кит, а Олдэм приходил и уходил, живя то там, то поблизости, у овдовевшей матери в (более желанном) Хэмпстеде.

Обычно соседи рок-музыкантов обречены жить в чистилище, но с Джаггером и Ричардом Мейпсбери-роуд повезло. В основном они мотались по гастролям, а вернувшись, спали по двенадцать или четырнадцать часов подряд. Их поклонники не имели представления, где они живут, и никому еще недостало смекалки выяснить. Ни буйных ночных веселий, ни ревущих машин или мотоциклов, ни взрывов оглушительной музыки, ни звона бьющегося стекла. Тогда еще не было никаких наркотиков, да и пили не особо. «В их квартире полбутылки вина – это уже было событие», – вспоминал потом Олдэм.

Поскольку Мика целиком поглотила эта новая звездная жизнь, в Дартфорде он почти не появлялся, и о его занятиях и местонахождении родители узнавали только из все менее лестных отзывов в прессе. Когда Олдэм подмял под себя «Стоунз», ему не пришлось мучиться, как Брайану Эпстайну с «Битлз», и уламывать родню музыкантов, выставляясь ответственным менеджером; Олдэм даже не познакомился с Джо и Евой Джаггер, и все дела с ними поначалу вел Тони Калдер. «Как-то раз, – вспоминает Олдэм, – в конторе раздался звонок, и мужской голос очень вежливо произнес: „Меня зовут Джо Джаггер. Я так понимаю, мой сын теперь довольно знаменит. Если нужна любая помощь, пожалуйста, обращайтесь“. Мне каждый день звонило столько злобных истериков… Я ушам своим не поверил, когда услышал такой вежливый голос».