Михаил Гущин. Ростовская академия - стр. 4
Зараза! Ну почему всегда какая-нибудь подлянка? Насколько мне подсказывает память предыдущего владельца тела, он был внебрачным ребенком в семье Гущиных. Отец после смерти жены закрутил роман с простолюдинкой, которая и родила ему сына. И жил бы его потомок спокойно, но Игорю Всеславовичу захотелось ввести его в семью. Стоит ли говорить, что общество не слишком-то и радужно восприняло появление очередного члена семьи Гущиных?
Хорошо, хоть образование отец дал толковое, да и к физическим нагрузкам Михаил привык. Оно и не удивительно, парню частенько приходилось отбиваться от нападок других ребят на улицах, а когда отец забрал его в родовое поместье и отправил на учебу, то и от других княжичей.
К своим девятнадцати годам парень имел неплохое телосложение и развил вторую ступень дара. Стоп! Чего? Я прислушался к собственным ощущениям и понял, что внутри меня течет сила. Та-а-ак, а вот это уже интересно. Выходит, от отца мне все-таки кое-что, да досталось.
Как я уже понял, в этом мире благородные роды тем и отличаются от остальных, что могут использовать Дар. Если ты отмечен Даром, имеешь право стать благородным. По крайней мере, раньше мог. После Смутных времен еще придумали какую-то родословную, и если ты не из рода, который владел Даром из глубокой древности, или не получил особую милость от князя, будь добр довольствоваться участью простолюдина. Вот почему все Одаренные бросились искать у себя хоть какие-то корни древних родов.
К счастью, мне искать ничего не нужно, род Гущиных – один из древнейших родов, вот только переживает он сейчас совсем плохие времена. Того и гляди, совсем канут в лету. Из всех Гущиных остался только дед Всеслав, прикованный к кровати, мой дядя – этот самый мужчина с длинными седыми волосами и младшая сестра, Александра.
– Миша! – в комнате появилась сестра. Она бросилась ко мне, обвила руками шею и положила голову на грудь. – Как же они тебя!
Девушка хотела что-то сказать, но не выдержала и залилась слезами. Я невольно провел рукой по ее волосам и погладил по щеке. Дядя с Захаром вышли из комнаты, оставив нас наедине. По лицу дяди я понял, что он не был сторонником сопливых сцен.
– Не боись, Сашка, прорвемся, – прохрипел я. Предыдущий владелец тела всегда называл сестру так, и ей это нравилось.
– Папа умер! Игнатьевы убили его и едва не прикончили тебя, а теперь… – девушка снова всхлипнула. – Даже не знаю что теперь будет.
– А я знаю, – произнес максимально спокойно и взял сестру за руку. – Сашенька, теперь все будет хорошо!
Сестра шмыгнула носом и кивнула.