Мигуми. По ту сторону Вселенной - стр. 7
- Замолчи, Селена, ты еще маленькая и не понимаешь. Я мужчина и хочу сына. Это все твоя мама, если бы она следила за своими днями, то и не проворонила бы беременность. И был бы у нас первенец мальчик, потом бы и тебя родили. И квота бы была на второго,- бурчал отец. Мое горе его совсем не трогало, глаза его пылали злостью,- Еще и бабка твоя…ну ничего, одумается и сама попросит, чтобы мы вернулись. Не дура же она, от внука отказываться!
- Ну, папочка, ну пожалуйста! Ну, давай вернемся домой, – канючила я, плача и пытаясь забраться отцу на коленки. Обнять его крепко–крепко, чтобы не отпускал. – Я так люблю тебя, ну миленький, любименький! Я буду лучшей доченькой во всей вселенной, - я прижалась к его большой груди и слушала, как бьется родное любимое папочкино сердце. - Поехали домой, ну пожалуйста, поехали обратно.
- Хватит Селена! – отец отпихнул меня на соседнее сидение подальше от себя. – Мы с мамой уже все обсудили. Ты уезжаешь в школу мигуми, а мы отказываемся от родительских прав в пользу сына. Все уже решено и тебя ждут.
Остаток дороги я сидела тихо. Обняв коленочки холодными руками, смотрела в окно на мелькающий город. Ну, в чем я виновата, что девочкой родилась. Я с тоской и болью поглядывала на папу, не хотела я верить, что меня вот так отдадут чужим и забудут. Ведь я знаю, что не приедут меня проведать. Кого отсылают на Землю, тех больше никто не видит. Там закрытые школы, где учат военных теть.
А я быть солдатом никак не хотела.
Я мечтала стать поваром и работать в кондитерской на углу двенадцатой улицы и каждый день кушать самые разные пирожные, какие только захочу. Я хлюпнула носом и отвернулась от отца. За круглым окном левиакара в свете фонарей были видны сложенные из серых темных блоков низкие трехэтажные квадратные дома, и в их окнах горел свет. Мне тоже хотелось оказаться сейчас где-нибудь там, быть чьей-нибудь любимой доченькой. Быть маминой девочкой. Чтобы и косички плести и вместе, вдвоем тортик печь по тем рецептам, что показывают днем по телевизору. И чтобы папа вечером приходил и играл со мной в лошадку, чтобы уроки вместе делали, а по выходным они приходили послушать, как я пою в хоре и всем бы рассказывали, что я их доченька, гордясь мною.
- Папочка, поехали домой, пожалуйста, я к маме хочу, – проревела я, истерика накатила с новой силой.
- Заткнись, Селена, не усложняй, тебе там будет хорошо. На государственных харчах, кому же плохо живется, – хмыкнул отец, – вырастешь, еще и спасибо скажешь.
- Ну, папа, папочка миленький, не хочу туда, – настаивала я, еще надеясь на что-то.