Мигрант, или Brevi finietur - стр. 39
Потом он наступил на острый край камня, да так неудачно, что порезал ногу, и подошва начала слегка кровоточить. Драматический эффект, подумал он весело. Инициация у первобытных народов обычно связана с кровью: смерть и новое рождение, муки и радость. Надеюсь, в своем садизме организаторы мероприятия не зашли слишком далеко?
Не думает же Айра, что Крокодил не в состоянии пробежать с мальчишками пару десятков километров? С другой стороны, это деление на полноправных и зависимых граждан – по какому признаку? По какому принципу, неужели спортивной подготовки, выносливости и готовности терпеть самодурство начальника?
Ноги стали болеть всерьез, прямо-таки дергали на каждом шагу, и Крокодил отвлекся от созерцания окрестностей. Время было подбодрить себя: он видывал и не такое. Он бегал кроссы с полной выкладкой, в сапогах, под знойным июльским солнцем. А пацаны такого опыта не имели и понемногу выматывались: вот один начал медленно отставать, пропуская товарищей и продвигаясь вдоль колонны все ближе к хвосту; вот другой сбился с шага, запрыгал на одной ноге, отодвинулся на обочину. Его огибали боком, втянув живот: тропинка была узкая, справа зиял обрыв. Зеленоволосый Тимор-Алк держался, не сбивался с шага, и Крокодила это почему-то радовало.
Потом тропинка резко пошла вниз. Стало легче бежать.
Потом послышался шум воды. Крокодил жадно облизнул губы. За поворотом открылся водопад; Айра повернул – и повел подростков по тропинке вверх, сквозь тучи брызг, так что они моментально вымокли. Крокодил украдкой слизнул несколько капель с тыльной стороны ладони.
Тропинка сделалась такой крутой, что кросс перешел в карабканье. Рев водопада отдалился; почти над самой головой Крокодила мелькали грязные пятки Тимор-Алка. Сыпались мелкие камушки. Крокодил подумал, что в таком месте, пожалуй, следовало о страховке позаботиться, а то сорвется кто-то в голове колонны – и полетит на камни вереница неудачников, по дороге превращаясь в груду…
К моменту, когда Айра остановился, половина мальчишек уже едва держалась на расцарапанных сбитых ногах. Крокодил и сам чувствовал себя неважно, но Айра не запыхался нисколько и, пожалуй, мог бы петь:
– Выравниваем дыхание. Замедляем пульс. Кто первый войдет в семьдесят ударов – поднимайте руку… Воду не пить!
Тимор-Алк, уже вошедший в речку по щиколотки, испуганно отшатнулся.
Крокодил посмотрел по сторонам. Место остановки использовалось, видимо, многократно: полянка на берегу реки, утоптанная, удобная, с мягким спуском к воде. Крокодилу больше всего на свете хотелось рухнуть сейчас в эту речку, лежать на мелководье и хлебать широко открытым ртом; здесь пьют из речек и даже не кипятят воду, вот это экология. На Земле, пожалуй, не осталось места, где человек, если он не самоубийца, может без страха пить из реки…