«…Миг между прошлым и будущим» - стр. 26
У них есть взрослая дочь. Зять стрижет газоны и… рисует картины маслом. Помог мне гараж построить. Пьет по-французски. Ему нальешь рюмочку, он ее десять минут пьет. Спрашиваю:
– Еще?
– Нет, нет, – говорит. – Я же сейчас работать буду!..
За обедом может выпить один-два бокала бордо.
В деревне у нас там всего пять домов. Кругом лес, полнейшая тишина, птички поют. Когда из Парижа приезжаешь и выходишь из машины – словно вакуум давит…
Еще один сосед – португалец, плиточник, тоже очень приятный, интеллигентного вида. Если что-то нужно по хозяйству, всегда поможет.
Сын другого соседа, который к нам иногда приходил, бесплатно стриг нам изгородь из кустарника. Просто, говорит, у вас там лишнее немножко выросло…
Поэтому каждый раз я ехал туда с удовольствием. Там нет злых людей, которые смотрят на тебя через забор ненавидящим, завистливым взглядом и готовы сжечь твою дачу.
Еще километрах в пяти жила Маргарита Лурье, которая мне всегда помогала. Она русская, уже около тридцати лет во Франции. Тоже купила там дачку. Рядом – семья Миши Холтоера. Его дед, швед, служил при Петре Первом в русской армии, потом они осели в России, где и родился этот Миша. Образовалась целая русская колония…
Париж, Париж!.
И хотя так сложилось, что в последнее время я живу вместе с дочерью и ее семьей «на окраине» Франции, пару десятков лет я прожил в Париже и люблю этот город. Интересно, какой парадокс, – когда я живу в Париже, только там и хочется жить, а когда нахожусь в Москве, тоже хочется только там жить, и никакой заграницы! Там у меня осталась небольшая квартира, а дачу я продал. В Париже я бываю два-три раза в год (на скоростном поезде от Женевы – три часа).
По платной автостраде до дачи можно было доехать быстро. Сейчас, правда, очень большие ограничения ввели. Сто тридцать километров – быстрее нельзя. И следят! Некоторые гоняют – и сто восемьдесят, и двести. До запрета, было время, я тоже ездил сто восемьдесят…
Можно и по бесплатной автостраде доехать. Это дольше на десять-пятнадцать минут, но зато дорога более поэтичная. Проезжаешь маленькие красивые городки, все в зелени, в цветах. Я вспоминаю подмосковную Рузу, где у нас Дом творчества композиторов, городок такого же плана, так там все в грязи по колено. Небо и земля! Тут все чисто, красиво, в розах, асфальт везде, не надо вытаскивать машину из трясины.
В Париже вообще можно полгода ездить и машину не мыть. Дождь идет – она сама моется. В Москве же, если дождь прошел, машина пачкается.
Чем мне нравится Франция?
Нравятся люди! Я не встречал там человека, который сказал бы мне грубое слово, обидел меня. Тебя никто не толкнет ни на улице, ни в метро. Может быть, нет такого хлебосольства, как на Руси. Но у нас свои традиции, у них – свои.