Мифы Ктулху. Хаггопиана и другие рассказы - стр. 70

Он сделал паузу, чтобы налить еще бренди, и я наклонился ближе к нему, желая в точности узнать, что он имеет в виду.

– Да, – наконец продолжил он, – ты считаешь меня странным типом, но я вовсе не эксцентричен, в обычном смысле этого слова. И даже если это так, – поспешно добавил он, – это мой выбор. Так или иначе, я считаю, что с моим душевным здоровьем все в порядке.

– Ты самый здравомыслящий человек из всех, кого я встречал, – сказал я.

– Я бы не стал утверждать столь уверенно, – ответил он, – и, возможно, вскоре у тебя появится повод изменить свое мнение, но на данный момент я в здравом уме. И как в таком случае я могу объяснить то омерзение, то болезненное отвращение, тот ужас, которые охватили меня после того, как я открыл утреннюю газету и наткнулся на ту фотографию Магрусера? Я не мог этого объяснить… – Он снова замолчал.

– Предчувствие? – спросил я. – Предупреждение?

– Конечно! – ответил он. – Но о чем, и откуда? И чем больше я смотрел на эту проклятую фотографию, тем больше убеждался, что столкнулся с чем-то чудовищным! Увидев его рассерженное, застигнутое врасплох камерой лицо, я узнал его – хотя никак не мог его знать.

– Ага! – сказал я. – Ты имеешь в виду, что знал его раньше, под его прежним именем?

Кроу улыбнулся, и его улыбка показалась мне слегка усталой.

– Мир прежде знал его под несколькими именами, – ответил он, и улыбка исчезла с его лица. – Кстати, если уж зашла об этом речь – что ты скажешь о его имени?

– Штурм? Я уже об этом думал. Похоже на немецкое?

– Отлично! Да, немецкое. Его мать была немкой, а отец персом, оба натурализовались в Америке в начале века. Они покинули Америку и приехали сюда во время маккартистской «охоты на ведьм». Штурм Магрусер, кстати, родился первого апреля 1921 года. Это важная дата, Анри, и не просто потому, что это День дурака.

– Он довольно молод, – заметил я, – для того положения, которого успел достичь.

– Верно, – кивнул Кроу. – Через месяц ему исполнилось бы сорок три.

– Исполнилось бы? – меня удивил тон голоса Кроу. – Значит, он умер?

– К счастью, да, – ответил он. – Магрусер, и вместе с ним его проект! Он умер позавчера, четвертого марта тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года – тоже важная дата. Об этом говорили во вчерашних новостях, но я не удивлен, что ты их пропустил. Ему уделили не слишком много места, и после него, насколько я знаю, не осталось никого, кто стал бы его оплакивать. Что же касается его «секретного оружия», – Кроу невольно вздрогнул, – его секрет умер вместе с ним. За что мы тоже должны быть благодарны.