Мифы и правда об «Иге». Как Русь расцвела при Золотой Орде - стр. 38

. Не имея возможности открыто вторгнуться туда своими армиями… они – ну, в общем, делали то же самое. Наконец, у греков появился свой идеолог единения и похода в Персию. И он поддержал именно Филиппа с его македонцами. Из-за того, что между городами-государствами постоянно тлела междоусобная вражда, а их политика определялась эмоциональными выступлениями в Совете, Филипп, искусный в ведении войны и последовательный в проведении внешней политики, сумел превратить Македонию из темного варварского государства в ведущую мощную державу. Настолько велики были его достижения, что в год его триумфа Исократ, к этому времени уже девяностолетний старец [260], обратился к тезисам своего «Панегирика» 380 г. до н.э. и в «Филиппике» предложил Филиппу общую Панэллинскую программу. «Мы воюем друг с другом из-за пустяков», – писал он и добавлял, что для Эллады нет иного пути жить в мире, «кроме желания ведущих государств… перенести войну в Азию. Поэтому, – продолжал он, – я намереваюсь посоветовать тебе стать хранителем гармонии в Элладе и вождем военной экспедиции против варваров (то есть персов). Употреби убеждение в одних случаях и примени силу в других; однако те, кто мыслит трезво, не должны начинать войны в стране персов, пока кто-нибудь не замирит эллинов и не заставит отказаться от их теперешней глупости». Исократ иронически отзывался о кажущемся могуществе персов [261]. Исократ полагает: чтобы завоевать Персию, Филиппу следует сначала освободить покоренные ионийские города: «Обещай им свободу, и пусть твое слово облетит всю Азию». Покончив с этим, советует он далее, надо разрушить все Персидское царство. А если не получится, то, по крайней мере, отобрать у персов как можно больше территории, затем построить города на всем завоеванном пространстве и заселить их колонистами из числа тех, кто сейчас бродит по Греции в поисках пропитания и страшит всех, кто им встретится. «Если мы не предоставим им надлежащих условий для жизни, их количество будет все возрастать, и они станут для эллинов несчастьем. Их надо поселить на границах Эллады, чтобы они стали барьером для внешних вторжений» [262]. И дальнейшие действия самого Филиппа, а потом и Александра Филипповича, в общем, выполнили его программу. Они объединили силы македонцев и греков, разгромили и завоевали Персию. У Александра, ставшего Великим, рождается мысль, схожая с идеей императора монголов: создать на просторах Евразии мировую империю, в которой не будет войн, а люди и народы будут обогащать знания и умения друг друга. Именно поэтому Александр не мог остановиться в Персии. Он двинулся дальше. В Индию. В Средней Азии, на берегах реки Сырдарьи, в районе нынешнего таджикского Ходжента, тактика греко-македонского строя с опорой на фалангу потерпела первое и полное фиаско в столкновении с кочевниками-скифами – саками. Зато скифы пополнили македонскую армию. Александр сделал более гибкой тактику. И решился на поход в сказочную Индию. Где попал в последнюю свою большую битву. Которая стала самой тяжёлой и страшной из всех его сражений. ГИДАСП. Битва на Гидаспе (июль 326 г. до н.э.) – сражение Александра Македонского с войском индийского царя Пора на реке Гидасп (восточный приток великого Инда). Македонские войска разгромили армию индийцев, после чего их царь Пор, попавший в плен, стал союзником и вассалом Александра Македонского. Сражение стало последней из крупных битв в биографии Александра. Вскоре после него он прекратил свой победоносный 10-летний поход на Восток и вернулся в Персию. Когда вся территория Персидской державы была включена в состав империи Александра Македонского, Александр приступил к расширению владений за счёт новых стран, следуя идее стать владыкой всего цивилизованного мира. Спустя 8 лет после вторжения в Азию Александр вступил в сказочную для греков Индию. Еще во время пребывания Александра в Согдиане к нему явился индийский раджа Таксил, чьи владения находились почти сразу за Гиндукушем, и предложил союз. Условия договора были просты: очевидно, Таксил признавал Александра своим владыкой и обязался снабжать армию «царя Азии» всем необходимым, а Александр соглашался помочь Таксилу в войне, которую тот вел с соседями – Абисаром Кашмирским и Пором. Убедившись, что тыл достаточно крепок (гарнизон, оставленный в Бактрии, составлял 10 000 пехоты и 3500 всадников, а в Согдиане ещё 3000 пехотинцев), Александр принял «приглашение» Таксила. Впрочем, для вторжения в Индию ему вряд ли ещё требовалось чье-то приглашение. Скорее всего, союз с Таксилом послужил удобным поводом для вмешательства в индийские дела и распространения своей власти (и своего пространства) дальше на восток. Бытует мнение, что Александр стремился к мировому господству. В подтверждение обычно приводятся отрывки из его речей. Так, Арриан вкладывает в уста Александра фразу о желании дойти до Ганга – предела Ойкумены в представлении древних географов. Но логично предположить и то, что Александр, унаследовавший от Ахеменидов титул царя Азии, только добивался соответствия означающего означаемому: поскольку владения Ахеменидов включали в себя Северо-Западную Индию до Инда и поскольку он – преемник персидских царей, все их земли должны принадлежать ему. Если о землях до Инда было известно хоть что-то – из записок мореплавателя Скилака, спустившегося по Инду до океана, и Ктесия, придворного лекаря Артаксеркса II, – то о территориях за Индом никто не знал ничего. Армия шла в неизвестность, полагаясь лишь на проводников, предоставленных Таксилом. И, кстати сказать, это была уже совсем не та армия, которая весной 334 г. переправилась через Геллеспонт. Другие солдаты, другие полководцы, иные цели – не освобождение, не мщение, а не завуалированнное пропагандистскими уловками завоевание. Среди множества сражений, которые велись захватчиками, вторгавшимися на индийские равнины с северо-запада, первым, записанным в истории, было сражение при Гидаспе [263]. Наслышанные о подвигах Александра мелкие индийские цари сдавали свои города грозному македонскому войску. Ими двигал не только страх, но и определённый людской интерес – за счёт македонской армии они расширяли владения и усиливались против соперников. После форсирования Инда Александр, продвигаясь на восток, в июле 326 г. до н.э. подошёл к реке Гидасп (теперь река Джелум (Jhelum) в Пакистане), крупному притоку Инда с восточной стороны. За Гидаспом Александра ожидал местный царь Пор. Арриан назвал май как месяц битвы, однако в другом месте он оговорился, что битва произошла после июня, что согласуется с датой, названной Диодором. Курций также рассказывает об этой встрече: «Александр, считая, что слава его имени может склонить Пора к сдаче, отправил Клеохара объявить Пору, что тот должен уплатить дань и встретить царя у границы своего государства. Пор ответил, что лишь одно из этих требований будет исполнено: он встретит вступающего в его страну царя, но сделает это с оружием в руках». По Диодору, царь Пор имел 50 тысяч пехоты, 3 тысячи конных, тысячу колесниц и 130 слонов. Плутарх сообщает только о 20 тысячах пехоты и 2 тысячах конных у Пора. Однако, если учесть, что, как и в боях с персами, число противника увеличивалось, скорее всего, индусов было раза в 3 раза меньше. Около 10 000 пехоты, 1000 конницы, 100 колесниц и 40–50 слонов. Ведь это была армия частного властителя. Наиболее грозной силой в индийском войске являлись боевые слоны, живые танки античной эпохи. Поэтому индусов и не напрягало численное превосходство опытного противника. Хотя, если честно, слоны тоже не были абсолютной панацеей в бою от всего. При всей их силе и потенциальной эффективности слоны имели также и серьезные недостатки. Самым большим и явным недостатком слонов в бою была их склонность к паническому бегству. Когда они ранены, испуганы или взбешены вражескими атаками или уловками, когда их погонщики ранены или убиты, они могут понестись по полю боя, сметая все на своем пути, включая собственных воинов. Многие битвы были проиграны именно потому, что собственные слоны, поддавшись панике, бежали тараном сквозь свои же боевые порядки. Существуют также упоминания о наличии у погонщиков деревянных молотков, чеканов, которые они применяли, чтобы убить своих слонов, если это необходимо. Но в родном климате они были, очевидно, более «устойчивы» физически, а значит, и психологически. И чаще применялись. Основой армии Александра, кроме македонцев, греков и фракийцев, были скифы. В битве при Гавгамелах македонцы захватили у персов 15 слонов, но реального боевого столкновения с грозными животными ещё не имели. Легковооружённая пехота индов служила тогда в основном для защиты слонов от нападения сбоку и с тыла. Основным оружием пехоты являлись большие луки, способные метать тяжёлые стрелы, копья и дубины. В колесницы, по словам Курция, впрягалось по четыре лошади, экипаж квадриги состоял из 6 человек: два лучника, два щитоносца для ближнего боя и возницы. В отличие от персидских серпоносных колесниц, на индийских колесницах серпы, ножи и лезвия не крепились. Индийская кавалерия, судя по всему, также уступала персидской по вооружению. Вся ставка делалась на слонов. Источники не сообщают о численности армии Александра Македонского, однако на основании подробного перечисления Аррианом македонских подразделений и их союзников можно оценить силы Александра примерно в 10 тысяч конных и 30 тысяч пехоты, из которых 5 тысяч составляли союзные индийцы от царя Таксила. Начальным пунктом этой знаменитой кампании Александра были Таксилы. И можно принять за истину, что, пока там отдыхала его армия, он узнал от индийского царя Таксила все, что было необходимо, о природе страны, которую он собирался пройти, и о наиболее удобных маршрутах [264]. Армии Пора и Александра разделяла река Гидасп, шириной в 4 стадии (примерно 700 м). По сообщению Курция, полноводная в это время года и с сильным течением. Лагеря царей находились напротив друг друга. Вдоль реки Пор выставил сторожевые отряды, чтобы заранее узнать о переправе македонцев и сбросить их в воду. Александр со своей стороны постарался ввести противника в заблуждение. Он разослал свои отряды по реке, имитируя переправу то в одном, то в другом месте, пока инды не перестали обращать внимания на манёвры македонцев. Александр также запустил слух о планах дождаться спада уровня воды, с тем чтобы форсировать Гидасп вброд. Когда бдительность Пора притупилась, Александр решил приступить к переправе. Армия была разделена на 3 части. Отряды численностью примерно в 10 тысяч солдат под командованием Кратера, включая 5 тысяч союзных индов, были оставлены в лагере напротив стоянки Пора. С приказом начинать переправу, только когда Пор будет вынужден уводить войска, и прежде всего слонов. Второй части армии численностью примерно тоже около 10 тысяч был дан приказ начинать переправу примерно в 10–12 км от базового лагеря, в то время когда Пор ввяжется в сражение с Александром. Сам Александр с 3-й частью армии собирался незаметно переправиться под прикрытием лесистой горы и острова в месте, отстоявшем от лагеря на 150 стадий (прим. 25 км). Такое разделение сил, по замыслу Александра, не позволит Пору сосредоточить силы для атаки уязвимых в момент переправы македонцев. Александр вёл отборные войска: эскадроны гетайров числом около 2 тысяч, отборных конных скифов, корпус щитоносцев, два полка фаланги и лёгкую пехоту с лучниками. Всего под его началом, по словам Арриана, было 5 тысяч конных и до 6 тысяч пехоты. Тайные приготовления к переправе, сделанные ночью, маскировал проливной дождь. К утру дождь стих, и переправа началась неожиданно для индов. Пехота пересекала реку на вёсельных судах, конница плыла на набитых сеном кожаных мехах. По ошибке сначала высадившись на остров, македонцы были вынуждены переходить вброд на другой берег Гидаспа. Переправа успешно завершилась, прежде чем передовой отряд противника под командованием сына Пора прибыл к месту. Александр считал, наверно, что его конница превосходит вражескую. Как качеством своего вооружения, так и боевым опытом. Он решил вести вперед своих гетайров, поддержанных с тыла лучниками Таврона, пока греческая пехота завершит переправу через реку и медленно двинется за ним [265]. Сын царя Пора прибыл к месту высадки Александра с несколькими сотнями конных и колесницами (Плутарх). Александр бросил на них свою лучшую конницу, значительно превосходящую числом. Колесницы вязли в грязи вследствие ночного ливня, на них нельзя было наступать, и отступать тоже оказалось невозможным. Всех их захватили, перебив экипажи; пал и сын Пора. Тогда Пор двинул свою армию навстречу Александру, оставив несколько слонов и небольшую часть войск в лагере, чтобы воспрепятствовать переправе Кратера. На ровном месте Пор построил войско следующим образом: впереди слоны в одну линию с равными промежутками между ними. За слонами пехота индов; конницу Пор расположил по флангам, а перед конницей поставил колесницы. Он даже не думал, что враги отважатся пройти между слонами. Ни всадники, поскольку если не люди, то, во всяком случае, лошади должны испугаться, ни тем более пехота, которую отбросят при помощи слонов воины первой линии и затем растопчут эти же слоны [266]. Александр решил атаковать войско Пора, не дожидаясь переправы остальных частей своей армии. Удар конницы он направил на левый фланг индов, против их всадников. Военачальник Александра Кен атаковал правый фланг Пора. Наступать на слонов в лоб македонцы не решались. Сначала тысяча конных лучников засыпала индов градом стрел, затем Александр окружил левый фланг индов своими эскадронами. Колесницы были быстро выведены из строя македонской кавалерией. Конница Пора бросилась под защиту слонов, но делала вылазки при удобном случае. Вожаки слонов повели животных на всадников Александра, но те могли увернуться от неповоротливых животных, так что тяжесть борьбы с ними выпала на долю македонской пехоты. Пехота индов старалась держаться позади слонов, атакуя в промежутках между ними. Сражение превратилось в свалку, где преимущество и