Миф тесен - стр. 16

Поучим других, что такое семья. Из статистики ООН видно, что у нас самое высокое количество разводов в Европе, и в абсолютных цифрах и на душу населения, – в среднем в два раза выше, чем у тех, кто про настоящую семью забыл. Собрались учить Запад воспитанию детей, а из статистики видно, что у нас третий в мире показатель числа абортов на число беременностей – почти 40 %: в два, три, четыре раза выше, чем в любой стране разложившегося Запада. Можно, конечно, запретить разводы и аборты (как было в СССР), только мы ведь про традиции. Или про тюрьму? Или все к этой традиции у нас и сведется?

Мы называем традицией наш истерический поиск точки опоры вместо той, которую мы разрушили и поменяли десять раз. Принимаем бурную вегетацию побегов из пня за нормальную форму роста. С точки зрения пня, принявшего себя за норму, нормальное дерево, наверное, действительно уродливо. Наша попытка учить Запад традициям – чистое самозванство. И со стороны это так и выглядит. Мы даже не понимаем, как глупо смотримся – несколько раз за сто лет сменившие экономику, политику, религию, несколько раз ограбившие собственные банки и не заплатившие долги, – в роли учителя традиций.

И с Востока мы в этой роли смотримся так же нелепо. Это на фоне Запада мы себе кажемся твердыней морали. А с точки зрения индийцев или соседей-мусульман, хоть наших же кавказцев, мы этот самый гнилой Запад и есть. Спросите в Хургаде, в Гоа, в Анталье – там все расскажут про наши устои. А значит, чтобы соответствовать этой самозваной роли, нам самим придется мутировать в сторону быта и нравов жителей Хургады.

И вот думаю, какую традицию-то у нас хотят сохранить и боятся, что придут и отнимут. И не нахожу ничего, кроме права ненавидеть ближнего – за другие убеждения, другие мысли, другие вкусы, интересы, веру, неверие – индивидуально и скопом, целыми группами. Вот эта традиция на размякшем Западе действительно прервалась, это там действительно больше не принято делать открыто. Кажется, ее-то мы, на свою голову, и собираемся сохранить после того, как остальные разрушили. «Не презирай младого самозванца; в нем доблести таятся, может быть, достойные московского престола». Московского – возможно, а остальных – вряд ли.

Странности в действиях наших властей и всякую жуть в образе жизни и поступках преданного им народа объясняют русской уникальностью. Практически идеальным образом эту программу выразил в интервью молодой телеведущий, который учился тележурналистике у Парфенова, а потом проработал своего учителя в специальном фильме с православных позиций и после этого был повышен до ведущего главной разговорной передачи на «России-1». Правильно, стало быть, проработал и правильно сформулировал.