Мидлмарч - стр. 132
– Простите меня, мистер Хоули, – сказал Булстрод. – Мистер Брук был самым подробным образом осведомлен о характере мистера Фербратера и его положении.
– Осведомлен врагами мистера Фербратера! – воскликнул мистер Хоули.
– Надеюсь, личная неприязнь тут никакой роли не играет, – сказал мистер Тизигер.
– А я могу поклясться в обратном, – возразил мистер Хоули.
– Господа, – негромко произнес мистер Булстрод, – суть вопроса можно сообщить очень кратко, и, если возникли сомнения, что кто-то из тех, кому предстоит сейчас подать свой голос, не был ознакомлен с ней в достаточной мере, я готов изложить все соображения, имеющие отношение к делу.
– Не вижу в этом смысла, – сказал мистер Хоули. – Полагаю, мы все знаем, кому собираемся отдать свой голос. Человек, который хочет поддержать справедливость, не ждет, чтобы его знакомили со всеми сторонами вопроса в последнюю минуту. У меня нет лишнего времени, и я предлагаю голосовать немедленно.
Последовал короткий, но жаркий спор, а затем каждый, написав на листке бумаги «Тайк» или «Фербратер», опустил его в стеклянный стакан. И тут мистер Булстрод увидел в дверях Лидгейта.
– Как вижу, голоса пока разделились поровну, – сказал мистер Булстрод четким злым голосом и посмотрел на Лидгейта. – Остается подать решающий голос – вам, мистер Лидгейт. Будьте так добры, возьмите листок.
– Ну, так дело решено, – сказал мистер Ренч, вставая. – Мы все знаем, как проголосует мистер Лидгейт.
– Вы, кажется, вкладываете в свои слова какой-то особый смысл? – сказал Лидгейт с некоторым вызовом, держа карандаш над бумагой.
– Я просто говорю, что вы проголосуете так же, как мистер Булстрод. Вы находите это оскорбительным?
– Быть может, это кого-нибудь и оскорбляет. Но мне это не помешает проголосовать так же, как он.
И Лидгейт написал: «Тайк».
Вот так преподобный Уолтер Тайк стал капелланом старой больницы, а Лидгейт продолжал и дальше работать с мистером Булстродом. Он искренне считал, что Тайк, возможно, больше подходил для этой должности, но совесть твердила ему, что, если бы не кое-какие посторонние влияния, он проголосовал бы за мистера Фербратера. А потому назначение капеллана осталось для него болезненным воспоминанием о том, как мелочные мидлмарчские интриги заставили его поступиться независимостью. Может ли человек быть доволен своим решением, когда он в подобных обстоятельствах столкнулся с подобной альтернативой? Не больше, чем он бывает доволен шляпой, которую вынужден был выбрать из тех, какие предлагает ему мода, и носит в лучшем случае с безразличием, видя вокруг себя людей в таких же шляпах.