Мга - стр. 58
Девять раз он выиграл, не обнаруживая ни малейшего восторга по этому поводу. «Если они хотят его развести, – подумал Гай, – им вовсе не стоит прилагать таких усилий, поддаваясь, чтобы завлечь его в игру. Он и так готов уже сделать всё, что ему скажут».
Миттари продолжал метать.
– Даю карту!
Гай смотрел на него с недоумением. Даже он понимал, что проигрыш уже почти верный. В зале клубилось рассеянное напряжение, вместе с ним усиливался запах болотной гнили. Гаю казалось, что он уже насквозь пропитывает его подсохшую одежду, врастает в кожу. У присутствующих бледнели лица, дрожали руки, вытягивались пальцы, словно каждый хотел схватить карты со стола.
Только игроки оставались спокойны, Миттари метал с каким-то даже мальчишеским озорством, лицо нотариуса Ларина казалось по-прежнему бесстрастным. Поль не замечал, что папироска уже давно потухла, он жевал губами набитую табаком бумагу, чуть прихватывая край стола тонкими пальцами в шёлковой перчатке. Массивные серебряные перстни на ней блестели, когда попадали в тусклые пятна светильников.
– Даю карту!
Это уже тихо сказал Боня. Под общий вздох игроки открыли карты. Зал взорвался неслышным восторгом. Банк был сорван. Поль вздохнул и устало, как насытившийся клоп, отвалился от стола. Подборнов уже совершенно естественно схватился за голову и тяжело упал в кресло. Нотариус Ларин с величавым достоинством провёл рукою по лбу и спокойно-небрежным голосом сказал:
– Ну, теперь выпьем красного вина, и пойдём уже потихоньку…
– Под горочку со свистом? – мелко захихикал вдруг засуетившийся Подборнов.
Боня, который словно на секунду вышел из гипнотического транса, встрепенулся и как-то жалобно запротестовал:
– Подайте карты, мне нужно осмотреть колоду…
– Голубчик, да на кой вам её сто раз разглядывать, – пожал плечами Миттари, с удовольствием касаясь перчаткой края изящного бокала, где переливалось зловеще рубинового цвета вино. В волнении азарта никто не заметил, как появились бокалы с вином, они возникли как будто из пустоты у каждого из присутствующих. Гай смутно помнил, что тонкую длинную ножку ему сунул в ладонь кто-то из безымянных и тихих, словно тени.
– За жизнь! – торжественно провозгласил Миттари, поднимая рубиновый бокал, и все, кто находился в зале (кроме Гая, Бони и бодигардов), хором и проникновенно повторили:
– За жизнь!
– За вечную жизнь!
И все опять зловещим хором, клубком змей, шипя «ш-ш-и-и-знь», повторили:
– За вечную жизнь!
Гай решил, что лучше он это пить не будет. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что всё внимание приковано к его бывшим преследователям, чуть коснулся губами края бокала и незаметно опустил его под кресло. Боня же, хоть тост и не поддержал, вино-таки выпил. До дна и, кажется, с удовольствием. Гай подумал, что бандит этот либо недостаточно благоразумен, либо в нём совершенно подавлены базовые инстинкты выживания.