Мга - стр. 23
– Ты пьян что ли? Проспись. Чуть в реку не свалился, козёл…
Парни уже почти скрылись из вида, а Гай все ещё сидел на мосту и вертел головой. Девочки-уродки в поле зрения не было, а как он попал на этот мост, Гай совсем не помнил. Только будто кто-то тихо шепнул ему в левое ухо: «Заморочили, загуляли», и опять мир встал на свои места. Нужно уходить, пока полиция не заинтересовалась странным человеком. Что Гай странный, он понимал и сам, поэтому быстренько сгрёбся, и, стараясь не смотреть вниз, быстрым шагом направился в обратный путь.
– Мало ли сумасшедших ходит по улицам столицы? – сам себе, успокаиваясь, сказал Гай. Решил вспомнить о чём-то приятном, и это почему-то оказалась его ночная встреча с вымокшей под дождём девушкой.
– Лида… – мечтательно подумал он и улыбнулся. Почему-то очень захотелось увидеть её хотя бы ещё раз.
***
Ночью Гаю стало плохо. Сны приходили давящие, душные, они обрывались, не заканчиваясь, один кошмар тут же сменял другой. В них не прослеживалось ни конкретики, ни сюжета, только одно душное предчувствие.
Гай порывался проснуться несколько раз, а когда удалось, он обнаружил, что весь мокрый, и постель вся, перекрученная узлами, тоже мокрая. А ещё казалось, что очень жарко, комната плыла перед глазами, и всё тело ломило так, словно его накануне всё-таки сбросили с моста. Он попытался подняться, но не смог, и поразился этой нечеловеческой слабости.
Пить.
Очень хотелось пить.
Ещё Гай чувствовал, как горло опухло изнутри, будто его там раздирал когтями заблудившийся хищный зверёк среднего размера. Нужно как-нибудь подняться и пройти на кухню. Целую вечность он поднимал голову от подушки. Затем ещё сто лет пытался сесть. А когда Гай уже морально приготовился спустить с кровати правую ногу, в тишине раздался громкий стук, а затем прорезался пронзительный визг.
Кричало небольшое существо в смертельной тоске и невыносимой боли.
После первой же ночи пребывания в этой квартире, пережив нашествия грызунов, Гай нашёл огромную самодельную мышеловку в залежах одного из хозяйственных шкафчиков. Вида она казалась ужасного: напоминала миниатюрную гильотину, но он поставил её в углу кухни с изрядным куском сыра в качестве приманки, и после этого перестал передёргиваться с отвращением, вспоминая стук маленьких лапок в лестничных пролётах. Мышеловка стояла, не подавая никаких признаков жизни, так долго, что он успел забыть о ней. И вот именно в эту ночь, так некстати, свершилось.
Пронзительное верещание на одной ноте разносилось по всей квартире.
– Наверное, защемило хвост, – подумал Гай и проникся жалостью к зверьку, вспомнив тронутый ржавчиной тугой механизм капкана. Но если ещё минуту назад выход на кухню казался сродни подвигу, то теперь он стал просто невозможен. Гай не только физически, но и морально не мог заставить себя сделать несколько шагов в направлении непрекращающегося писка. Он сидел на скомканной постели, зажав руками уши, покачиваясь от слабости. Его внутренне «я» раздиралось сразу в несколько направлений. Жалость, слабость, ненависть, отвращение и брезгливость.