Размер шрифта
-
+

Мга - стр. 15

– Боюсь, а то как же! Боюсь я, – сквозь эти радостные россыпи смеха неожиданно молодым и даже каким-то бархатным басом ответил странный незнакомец. – А что делать, молодой человек? Что делать-то?

«Молодой человек» немного растерялся от вопроса, поставленного ребром, так растерялся, что даже присел рядом со старичком на ступеньку. Тот, недолго думая, откуда-то из-за спины достал ещё одну залихватскую яркую чашку уже, наоборот, красную в белый горох, налил в неё чай из термоса и протянул Гаю. Из чашки повеяло ароматом мяты и каких-то ещё пряных, но незнакомых травок.

Гай смутился ещё больше, неловко взял чашку одной рукой, потому что во второй у него так и болтался целлофан с вечерним творожным пирогом. Он, поставив горячую чашку около себя прямо на ступени, протянул старичку пакет:

– Вот… Угощайтесь. Творожный. С яблоками. Из монастыря.

Старичок неожиданно и внезапно расчувствовался. Он нежно взял пакет пухлой рукой, и Гай готов был поклясться, что в глазах у него в этот момент блеснули слезы.

– Из монастыря… Ох, ты ж…

Растроганно произнёс… Афанасий? Дормидонт?

– Я – Аристарх Васильевич, – почему-то с досадой сказал старичок. Будто прочитал его мысли. Или счёл невежливым съесть ужин Гая, не представившись. Второе было наиболее вероятным.

– Гаевский, – ответил Гай, отламывая кусок от мягкого, рассыпчатого пирога.

– А звать тебя как? – продолжал допытываться дотошный Аристарх Васильевич.

– Друзья зовут Гай, – ответит тот уклончиво.

Старичок посмотрел на него внимательно:

– Ну, Гай, так Гай. Тоже имя неплохое. Величественное. Будто Гай Юлий Цезарь.

Парень молча кивнул, потому что именно Юлием его и сподобились родители назвать при рождении. Пока друг детства Кит не придумал называть Гаем, жизнь мальчика с именем Юлий была невыносимо тяжела.

Гай отхлебнул пряный травяной чай, который уже успел немного остыть (он не любил сильно горячее), и почему-то ему тут же захотелось говорить в странной, несвойственной ему манере.

– Вы в этом доме проживаете? – спросил он Аристарха Васильевича и кивнул в сторону серой, облупленной стены. Слово «проживаете» показалось ему напыщенным и вычурным, но если уж несёт, так несёт…

– Да уж, проживаю, – вздохнул и старичок. – Давно уже проживаю.

– Так ведь, насколько я понимаю, жильцов расселили? Вы не поехали в новую квартиру? Здесь, честно говоря, немного жутковато.

– Привык, – пожал плечами Аристарх Васильевич. – Не смогу жить в другом месте. В моем возрасте переезжать куда-то – это как цветок пересадить. Очень даже запросто можно корни повредить. У старого человека корни глубоко в место уходят. И тогда – всё.... Раз-два, и готово.

Страница 15