Межмирие. Свет во тьме - стр. 5
Нет, прав был отец, когда говорил, что если мужчина красивый, значит, из породы сволочиной. Да, вот прямо так и говорил с самого детства, а я не верила. И что теперь получается, этот эталон красоты – гад? Ибо вот это я одеждой не назову.
– А приличней ничего не было? – еле сдерживаясь, произнесла я.
Дейсон обернулся, и его глаза сверкнули алым цветом, но всего на долю секунды. Неспеша мужчина прошёл до кресла, в котором, видимо, и сидел всё время нашего знакомства, и устроился в нём.
– Ася, я уверяю вас, что это ещё одна из самых приличных форм студентов нашей академии, – прикрывая зевок рукой, сообщил ректор.
И куда только катится мир после смерти? Где нормы морали и правила приличия? Или у них здесь всё наоборот? А значит, один разврат и мракобесие. Может, и насилие присутствует. Да, в таком случае, лучше бы рай и ад существовали или и вовсе ничего бы не было.
– Вам нехорошо? – прервал мои мысли обеспокоенный голос Дейсона.
– Я домой хочу, – запоздало пришла истерика, и всё разом навалилось на израненную душу.
Нет, вы не подумайте, я не из плакс, слёзы терпеть не могу, но обстоятельства требуют. Да и день не заладился с утра: с подругой поругалась, с работы уволили, придумав нелепое оправдание себе, машина сбила. Вот, чем не жизнь, а сказка? Только очень плохая и с грустным концом. Концом, ставшим теперь началом чего-то нового и уму непостижимого.
Дейсон нерешительно обнял меня, притянув к себе. Я всхлипнула и уткнулась в грудь ректора. Он тихонько гладил по спине, шепча утешения. А горячие слёзы всё бежали и бежали, унимая внутреннюю боль. Дверь скрипнула, и кто-то кашлянул.
– Господин, к вам приехала ваша невеста, – прозвучал мелодичный женский голос.
Я постаралась отодвинуться от мужчины, чувствуя себя глупо, но Дейсон прижал меня сильнее и властно сказал:
– Пусть едет обратно и передаст отцу, что я сам вправе решать, когда и на ком мне жениться!
Когда женщина ушла, я вновь безрезультатно повторила попытку вырваться. Вот и чего ему надо?
– Отпустите, пожалуйста, – голос несвойственно мне дрожал, я корила себя за этот момент слабости, от которого становилось не по себе.
– Не хочу!
Я опешила от такого заявления, но дальше слова Дейсона выбили пол из-под моих ног:
– С этого дня ты моя невеста Сатрея Алишш.
– Что? – Дейсон выпустил меня из объятий, и я упала на кровать.
Вся его красота померкла за миг. Теперь передо мной предстал надменный мужчина, знающий себе цену. В глазах играло презрение ко мне. Наклон головы вбок, и он облизывает нижнюю губу, притворно улыбаясь.
– Дедушка! – взвыл ректор, когда получил тростью от неожиданно появившегося Остапа.