Межлуние. Том II - стр. 15
Анна по-мужски пожала плечами.
– Да какая разница? Временные запреты для изгнанниц.
Так и не найдя ключа к разгадке таинственных знаков, она позвала Марину.
– Пора возвращаться.
Травница неохотно выпрямилась и мелкими шажочками приблизилась к подруге. Девушки неторопливо направились в сторону видневшихся изломов темных крыш.
– Чем ты будешь заниматься? После того, как уедешь отсюда?
Анна с удовольствие отметила про себя перемену в интонации.
– Прекрасный вопрос. Знаешь, мне бы очень хотелось устроиться в мастерские.
– Погоди, но ведь Каристоль… Они запрещают…
– Ну, конечно! Но ведь никто не может помешать мне мечтать? Правильно?
Марина кивнула.
– Или, например, встретить статного кавалера, – с лукавой усмешкой предположила дава, поглядывая на спутницу.
– Как же прекрасно быть свободной, – протянула Марина. – У тебя миллион вариантов! Один лучше другого. Ни перед кем не отчитываешься, никому не докладываешь. Уходишь, когда пожелаешь, и возвращаешься, когда захочешь.
– Или не вернешься, потому что так решила, – поддержала Анна. – Представь, как мы бы сейчас прошлись по Неавской першпективе!
Они помолчали, думая о своем.
– Все равно, чем заниматься, – нарушила тишину травница. – Лишь бы не здесь.
– Не самое унылое место. Есть и похуже. Мне говорили, что есть тюрьма в горном ущелье, куда никогда не заглядывает солнце. Ее перестроили из замка горцев. Только Смотрительница и ее помощницы живут на самом верху, откуда виден свет. Там вечная тень, сырость и холод, пронизывающий до костей. Многие умирают от кашля или попросту замерзают за ночь.
Девушки ступили на тропинку, петляющую между дюнами. Из-под толстого слоя песка то и дело выглядывал какой-нибудь обломок доски или обтесанный конец бревна, выпавшего из венца. Неумолимый ветер незаметно заносил строения. Не успеешь заметить, и на крыше твоего дома целый бархан! Если же дюна приближается вплотную к стенам и наваливается сверху – пиши пропало. Под исполинским весом прогибаются балки, ломаются стропила и скрипит сруб. В одно мгновение все может рухнуть, и брошенные дома, стоявшие в ближайшем к морю ряду, пали первыми жертвами стихии.
Самое страшное произошло в тот день, когда песок добрался до кладбища. Пройдя по небольшому погосту, дюна перемолола оградки и подняла из стылой земли кости. С тех пор покойников хоронили в огне, а пепел или закладывали под валунами у скал, или, если не осталось родственников, развеивали над морем.
То и дело теряющаяся под наносами песка тропинка вывела к границе поселения, где им навстречу пробиралась Ольга.