Межлуние - стр. 16
Какая же сила удерживала его в седле и заставляла продолжать погоню? Расчетливая ненависть к проклятым еретикам, несгибаемая офицерская воля, ревностное честолюбие клирика или священный долг перед Кармелой? Неужели мечта, окрыленная привязанностью к счастливым воспоминаниям и заклейменная раскаленной докрасна совестью? Возможно, все разом, поскольку он искал ответы на многочисленные вопросы, появившиеся после разговора с Раулем в коридоре губернаторской виллы. Конечно же, поиск святых ликов и запрещенных книг был лишь предлогом для посещения асьенды. Клирик не понимал, что связывало Аэрин, а по словесному описанию это была она с Элизабет Гранд, хотя не сомневался, что солдаты, вернувшись к дону Маркосу, расскажут о его подозрительных находках в особняке. Таким образом, не раскрывая свои личные мотивы, Тарлаттус заручился поддержкой храмовника, желающего искупить вину перед Собором.
Увы, это не гарантировало успеха. Интуиция подсказывала: графиня ускользнет от Маркоса. Для него она слишком умна. Поэтому Тарлаттус заменил коня в аббатстве Торадо и настоял на отправке голубей, чтобы оповестить епархии о беглых еретиках.
Некоторые агенты любили Свободный поиск за то сладостно-пьянящее чувство обнаружения ереси и торжественного предвкушения справедливого суда, которое он приносит, и вместе с тем, клирик был в этом абсолютно уверен, – это развлечение для фанатичных мальчиков, одержимых идеями Собора. Для него поимка Аэрин была лишь необходимым условием спасения Кармелы, и он убеждал себя в том, что гибель давы неизбежна. Это было небольшое и одновременно с этим очень важное утешающее оправдание перед самим собой, повторяемое чаще, чем любая ежедневная молитва.
Уже отгорел закат, когда его конь, спотыкаясь, остановился перед закрытыми деревенскими воротами. Раздался собачий лай, и одна из воротин приоткрылась, образовав тонкую щель, через которую проник свет от фонаря.
– Кто там? – послышался настороженный голос.
У Тарлаттуса уже не было сил и желания изображать заблудившегося путника, и он ответил:
– Клирик, ищущий ночлег.
Сторож открыл ворота, и Тарлаттус показал Святой Знак.
– Наконец-то, – пробормотал мужчина. – Я думал, вы не приедете, педро.
Он подхватил поводья и пропустил архиагента в деревню.
«Наверное, это аббат позаботился обо мне», – подумал архиагент, обходя зарычавшую собаку.
– Она в сарае.
– Простите, сеньор, я не совсем понимаю…
Сторож обернулся.
– Мы тоже, педро, мы тоже.
Тарлаттус побрел за ним, вспоминая разговор с приором. Может быть, он чего-то напутал? Или, – Тарлаттус задержал дыхание, сдерживая нарастающее волнение, – они поймали даву?