Межкультурные коммуникации: теория и практика - стр. 42

Посол поднял руки, закрытые длинными широкими рукавами, и резко толкнул женщину в грудь – там, где она была защищена одеждой. Опустил руки. Ткань очистилась от помады, словно лётная форма.

– Народ айнна’й, – проговорил посол медленно и веско, его монотонный голос прозвучал жутковато, разносясь эхом по залу, – понимает. Инцидент был вызван культурными различиями. Не намерен предъявлять претензий народу людей.

Его слова сняли общее оцепенение. К нему кинулся Эдриан Ришер – извиняться и объяснять, что подобное не повторится. Кто-то увёл рыдающую актрису. Опять заиграла музыка.

– А ведь она говорила в эфире, что всё бы отдала за ночь с кем-то из айнна’й, – задумчиво произнесла сзади Сяомин.

Анна подпрыгнула от неожиданности.

– Не подкрадывайся, ты была на другом конце зала! Мало мне шукхакх!

– Они милахи, – улыбнулась Сяомин и взъерошила волосы. – Просто милахи. И я выяснила, Шахесс НЕ обижается, если сказать ему, что он «ящер-обаящер».

Анна покачала головой и ретировалась в толпу учёных. Они все стали свидетелем ужасного инцидента. Но почему-то не говорили о нём, словно не находя допустимых слов.

***

Зато на следующий день прорвало всех. В Сети актриса громко и с широкой улыбкой рассказывала о том, как посол ночью проник к ней в спальню через окно, «пылая страстью». В медийном секторе не нашлось, кажется, даже крошечного портальчика, который не написал об этом событии. Кто-то верил актрисе, кто-то нет, но все сходились на том, что история сомнительная.

– Это… отвратительно, – произнесла Анна, обращаясь к встрёпанному и слегка сонному Кравчику-сан, которого обнаружила у себя на кухне.

– Это? – удивлённо похлопал глазами руководитель. – А, это. Да-да, отвратительно. Всё бы сейчас отдал, чтобы побывать в посольстве айнна’й и посмотреть, как они реагируют.

– Да как тут можно реагировать?! – возмутилась Анна.

Кравчик-сан, налегая на синтезированные хлопья с синтезированным же молоком, пожал плечами:

– Понятия не имею, потому и интересно. Эх, – он покачал головой, – они к себе никого не пускают.

– Это грязно и оскорбительно.

Анна пошла варить кофе сразу на троих в надежде, что запах разбудит Сяомин.

– Моя дорогая! – Кравчик-сан поднялся, не доев хлопья. – Мы с вами отлично понимаем, что грязно и оскорбительно это только в нашей картине мира. А для человека, скажем, с Эллизиума это очень лестно – оказаться в центре внимания. Наши новые друзья шукхакх, подозреваю, были бы совершенно не против громких сплетен в свой адрес. Откуда мы знаем, что творится в голове у айнна’й? Может, у них принято за такую ложь выжигать мозги, а?