Межконтинентальный узел - стр. 9
– Погоди, но ведь студии выгодно, чтобы картина была скорее снята, Митя! – искренне удивился Славин. – Сейчас-то ведь можно всю эту дикость пересмотреть!
– Ну-ну, – вздохнул Степанов. – Попробуй. Аппарат студии хочет получить премию, Виталя. И это понятно. Все заранее спланировано: когда какую картину сдадут главку. Если я заканчиваю фильм раньше срока, все равно за перевыполнение плана администрации премии не будет, не положено. Какой же им смысл помогать мне? Они заинтересованы в том, чтобы я сдал фильм попозже, у них свой отсчет выгоды. Все приличненько, все спокойненько, исключительная благодать… Куда торопиться? Пусть режиссер еще раз проконсультирует сценарий, есть спорные реплики, кому-то может не понравиться, помозговать никогда не мешает, семь раз отмерь, и все такое прочее… Мое горение неугодно аппарату студии, Виталь, я им поперек горла с моими сроками стану, настырный…
– Вот ужас-то, а?! – Череп Славина, гладко бритый, яйцеобразный, свело морщинами. – Ну, хорошо, если вы все про это знаете, отчего продолжается эта дикость?
– Так ведь все это заинструктировано, десятилетиями расписано по тысячам документов, образовался панцирь, не шелохнешься…
– Предложение?
– Оно вопиет, Виталий. Оно просто, как дважды два: съемочная группа получает деньги на картину. В руки! Под ответственность директора, который живет не в безвоздушном пространстве! В каждой съемочной группе существует партийный коллектив, профсоюз, глаз хватает! Сняли быстрее, экономнее – оставшиеся деньги разделите на премию. Как между членами группы, так и среди аппарата студии. Это все очевидно, как мычание.
– Так отчего не мычим?
– Боязнь поступка… Откуда ж взяться инициативе?!
– Но сейчас-то мы постоянно подталкиваем к ней, Митя!
– А закон? – чуть не застонал Степанов. – Где закон, который бы отменил привычки?! Любой хозяйственник требует гарантий. «Правду» читаешь? То-то и оно. Кто более всего рискует? Тот, кто работает инициативно. Нашим бесчисленным «главначпупсам» инициатива стоит поперек горла. А пока мы их не порушим авторитетом разрешающего закона, обречены на то, чтобы топтаться на месте. Нужен закон, Виталя, – убежденно, с болью, повторил Степанов. – «Ты, директор завода, можешь то-то и то-то, но тебе запрещено то и то». Тогда дело покатится! Но если только графы запретов снова не окажутся трехзначными, – горазды мы на то, чтобы «тащить и не пущать»… На Западе именно этим корят социализм, хотя прекрасно знают, что выражение это пришло в нашу повседневность из русской литературы прошлого века… А нынешние литературные плакальщики ноздрями трепещут: «Раньше было все прекрасно, ура, наши традиции величавы!» Разные у нас были традиции! И глаза на это закрывать чревато бедами: врач, который не хочет видеть болезнь, – преступник.