#Между Огней - стр. 27
– Варвары где-то там, – шепнул Лин, опускаясь на каменный уступ, который опасно висел над склоном горы.
Освальд кивнул, оглядываясь по сторонам. Мертвая ночь окружала их. Где-то недалеко под тяжелыми лапами зверя скрипел песок, ветер шумел на склонах. Но среди этих знакомых голосов пустыни слышалось что-то непривычное. Кто-то гортанно пел в отдалении. Лин тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, звук не исчезал, порывы ветра то приносили его с собой, то почти заглушали, но голос тянул свою песню, а чуть слышные хлопки вторили ему.
– Варвары, – выдохнул Освальд.
Его лицо заострилось, в глазах появился лихорадочный блеск. Лину отчего-то вспомнился матерый самец охотник, который вышел на охоту из своего логова, а встретил отряд Крылатых у гряды. Освальд поводил головой, разминая крепкую шею и нетерпеливо переступал с ноги на ногу, как зверь, готовящийся к бою.
– Надо посмотреть, сколько их.
И они бесшумно скользнули вниз, расправляя крылья. Ночной воздух подхватил их, и Вестники двинулись вперед, стараясь не задевать в низком полете сыпучий песок. На плато, что пряталось между крутыми горными склонами, пылал костер. Он рвался вверх, сверкая огненными языками, и было в нем что-то настолько мрачное и отталкивающее, что Лин поспешил приземлиться на вершину бокового склона, чтобы почувствовать под собой твердую опору. Теперь от плато Крылатых отделял один только отвесный спуск. Они легли на камни, стараясь слиться с тьмой ночи и бурой пылью, щедро покрывающей все вокруг.
Небо затянули низко нависшие тучи, казалось, в любое мгновение на землю обрушится проливной дождь, а может быть, разразится гроза с ее ядовитой водой и смертоносными всполохами молний. Крылатым нужно было спешить, вернуться в пещеру и уже там вместе с товарищами решать, что делать дальше. Но отвести глаза от огня было выше их сил.
Бушующее пламя ликовало, будто разгораясь на самом песке. В круге света четко выделялись фигуры и лица злобно шипящих и скалящихся варваров. Еще десятки воинов стояли в тени. Лин судорожно сглотнул. В диковинных шкурах поверх кожаных доспехов, с темными узорами татуировок на телах, они утробно рычали, отбивая ладонями ритм.
По другую сторону огня, подступив к самому его жару, замер старик. Он запрокинул голову и вытянул тонкую шею так, что острый кадык, казалось, вот-вот прорвет кожу. Щеки его покрывала клочковатая борода, он плотно жмурил глаза, и старое лицо его морщилось, будто помятая бумага. Старик тянул вой, низкий и грубый, устремляя свою жуткую песнь в заслоненные тучами небеса. Каждый раз, когда слабый лунный свет пробивался через облака, воины ликующе кричали, взрывая ночь громогласными воплями, а старик приоткрывал глаза, чтобы только взглянуть на тяжелое небо и продолжить выть, силясь прогнать непогоду.