Размер шрифта
-
+

#Между Огней - стр. 23

Юли облизнула пересохшие губы, сказка становилась мрачной, даже в надежных стенах лазарета слушать ее было страшно, а уж посреди ночи в пустыне и подавно. Но Освальд отправился на разведку, и некому было сегодня прервать ее рассказ.

– Шаман послушно наклонился так низко, как только мог. В этот миг солнце выглянуло из-за тяжелых, полных снега туч и наполнило отражение шамана во льду новой силой. Парень не мог сопротивляться и поглядел в свои глаза, испуганно смотрящие на него из-подо льда. Все звуки исчезли, неожиданный порыв ветра швырнул горсть снега в глаза парню, и это совсем сбило его с толку. Он хотел отпрянуть, заслонить лицо рукавом, а вместо этого упал ничком, прижимаясь ко льду, что подернулся вдруг мелкой рябью…

Сильви с шумом отодвинула рюкзак и посмотрела на Юли.

– Ну и сказки у тебя, милая, – вздохнула она. – Все из рук валится.

– Так это же… не моя сказка. Бабушкина.

– Да знаю, только дома она не казалась такой жуткой.

– Я могу не рассказывать, – растерянно проговорила Юли.

– Нет уж, ты заканчивай, пожалуйста, – поспешно сказал Трой, – а то такая скука здесь, что лучше сдохнуть…

– Перестань ты, наконец! – не на шутку рассердилась Гвен. – Сколько тебя еще просить? Накликаешь на нас беду своим нытьем… Будет тебе развлечение!

Трой что-то проворчал, но спорить не решился, он всегда четко понимал, когда с сестрой лучше соглашаться.

– Значит… лед подернулся мелкой рябью, – повторила Юли. – Но шаман этого не видел, зато он увидел свою старую комнату. Серые стены облупились, их давно нужно было покрыть новым слоем глины и хорошенько просушить. На ржавых крюках висел его скудный улов. А сам он, сгорбившись, сидел у закопченного очага, и весь его вид выражал безмерную скуку. В дверь осторожно постучали, он нехотя встал и впустил на порог жителей города, Старейшина шел впереди остальных и нес в руках рыбью косточку. Шаман помнил, как решил тогда отказаться от их предложения, точно зная, что нет в нем той силы, что должен чуять в себе наделенный ею. Но серые стены, ржавые крюки и скудный улов набили у него оскомину, потому он с легкостью позволил уговорить себя, успокаивая совесть жалкими отговорками. Голос, старательно шепчущий ему на ухо, произнес: «Вот твоя главная ошибка, мальчик. Вот когда ты согрешил, и за это ты должен сейчас умереть»…

– По сути голос прав, – заметила Гвен, осторожно переступая через мирно спящего Сэма и подходя к огню. – Парень навредил всем, солгал им, обрек на гибель в снегах. Разве он не заслужил смерть?

Алиса шумно вдохнула воздух, но ничего не сказала.

Страница 23