Между небом и тобой - стр. 18

Патрис возвращается в Политехничку, Сара целых шесть месяцев скитается по больничным палатам, проходит какие-то обследования, ей делают миллион анализов, она пойдет на первый курс в следующем году. Сириан женится, родители его невесты всё устраивают сами, и всё «как положено».

Ох, до чего же тебе хочется, чтоб они отложили церемонию, но живот Альбены округляется слишком быстро, и выбора нет. На свадебных фотографиях раздавленная своей бедой Сара храбро улыбается. Стоя, она опирается на палку, которую украсила белым тюлем и золотистыми блестками. Сидя в церкви рядом со мной на первой скамье, приподнимает рукава и показывает мне свежие татуировки – Федерико и Джульетту. Эти двое никогда ее не предадут.

Я так больше и не видел бутылки с твоим письмом и твоим голосом внутри, Лу. Никогда – до сегодняшнего дня. Теперь там не один, а два листка бумаги: тот самый договор и письмо – мне и нашим детям. Ты запечатала бутылку сургучом. Вот теперь я наконец понял, что ты ставишь мне в вину. Нет, я тебя не предал, но я не выполнил тех своих обязательств. Нарушил условия контракта. У меня кружится голова, я хватаюсь за подлокотники кресла. Нотариус весь в тревоге – нет, не обо мне, он боится, что пропадет его выходной: если я сейчас помру у него в кабинете, ему придется тут задержаться.

– Здесь есть врач. – Это я пытаюсь его успокоить, но ему не смешно.

– Сейчас позову ваших детей.

– Нет-нет, не надо, все в порядке. Просто я разволновался, ведь подумайте: в этой бутылке голос моей жены.

Начинающий дурак считает меня законченным дураком, а главное – он считает тебя «покойной»!

Я же прекрасно понимаю, что твой голос исчез вместе с тобой, что не услышу его, открыв бутылку, но все-таки верю, что услышу, как верил отцу, когда он подносил мне к уху раковину и предлагал послушать голос океана. Спиральная раковина устроена по закону золотого сечения, как и пестик цветка, и пирамиды, и соборы… Ты была для меня золотым сечением, Лу. Я исполню твою последнюю волю. Потому что люблю тебя и потому что хочу знать, что ты нам написала. Но ты не права. Наши дети счастливы.

Самые ужасные пациенты – родственники врачей, их труднее всего вылечить. Мало того. Даже самый простой аппендицит не проходит у детей врача без осложнений, а у его родителей непременно будут проблемы с обезболиванием… По себе это знаю. У Сары не рассеянный склероз, у нее орфанное заболевание, у тебя не было синдрома Альцгеймера – была крайне редкая патология, которая сказалась и на памяти. Кто в нашей семье следующий?