Между нами война - стр. 94
– Сестра, ешь. Ты даже не притронулась к еде! – уговаривал ее добрый Георгиус. Остальные парни весело беседовали, то и дело поглядывая на улыбающихся им сеньорин.
– Я не голодна, спасибо, братец. – отрезала Эрис. Стыд накрыл ее с головой. Она даже вспотела. Ей захотелось побыстрее сбежать отсюда. Улизнуть незамеченной. Но Таррос, все время просто ждавший только знака с ее стороны, уже не сводил с нее глаз, как хищник, впиваясь ими в Эрис.
Тогда она, не потерпев такой нескромности, демонстративно встала и, стремительно продвигаясь за спинами сидящих, вышла прочь из зала.
– Что это с ней? – спросил Никон у Азариуса, но тот лишь пожал плечами.
Таррос отнюдь не был удивлен её вызывающей выходке. Он успел понять, что она далеко не простушка и не терпит фривольностей. Но обстановка и дурная мальвазия придала ему такой смелости. Он понял, что своим поведением обидел её. Алессандро продолжал непринужденно трепаться языком, капая командиру на мозги, буквально приводя его в состояние озлобленного возбуждения. Хотя бедняга всего лишь хотел развлечь вечно нервного лучшего друга.
– Таррос, ты видел? Птичке наскучило находиться в курятнике. – ухмыльнулся он.
– Я тебе говорил, чтобы ты не смел всячески комментировать Эрис. – грубо напомнил командир.
– Ты просишь невозможного. Ты же знаешь, что это не я обуздываю свой язык, а он седлает меня. – он сделал грустный вид. – И, к тому же, ты такой неразговорчивый, я просто иногда озвучиваю твои мысли. Да! – он откинулся на спинку стула, довольный собой.
– Я позволил себе лишнего. Вот она и ушла. – с грустью в голосе поделился Таррос, нахмурив брови и отведя взгляд.
– Глупости. Я видел, как эта девчонка пялилась на тебя. Не хуже твоего! Если я и принимал пищу, это не значит, что я не наблюдал.
– Ты что, действительно полагаешь, что она что-то питает ко мне? – с надеждой спросил Таррос.
– Ха! Ты смешон. Впал в ребячество… Нет, ну правда! Я обещал тебе оставить часть сегодняшних событий на потом. Считай, что это будет твоим десертом. – он загадочно улыбнулся.
– Не томи. Что ты можешь сказать мне нового, отчего мне станет сладко? Что наконец-то понял, какой ты болван? – он поднял свои брови с усмешкой в уголках губ.
– Какой же ты всё-таки грубиян. Тебя даже могила не исправит. – сокрушился Алессандро.
– Ладно тебе, прости, брат. Ты иногда чертовски раздражаешь меня.
– А ты полагаешь, что предо мной сидит ангел во плоти? Мужлан и обормот, грубый и неотесанный, так и не научившийся держать себя в руках, застрявший в своей буйной юности. Хамло в джуббоне. Ты раздражаешь даже самого себя.