Между нами только ночь - стр. 32
Остальные потянулись к выходу. Неожиданная подруга Станислава сняла выступление на видео: “Вот, – говорит, – посмотрите, какие были ошибки и недочеты…”
– К счастью, Макаренков пригласил меня на современный балет, – сказала Ира. – И я убежала. Успела. Немного развеялась. Но сегодня – уже в десять утра! – позвонил твой друг и спросил: что мы будем дальше делать? Знаешь, если бы такое случилось со мной, я бы влезла под кровать и недели две просидела за плинтусом, а он – ничего подобного! Ну, ладно, – вздохнула она, – в конце концов, надо же человеку дать шанс. Мы-то с тобой видим, что у него в глазах бездна, только он не оратор.
– А я тебе говорила, что он человек дела, а не мастер слова! – заметила я.
– Это не его неудача, а слушателей, – вмешался вдруг в разговор Лёня. – Просто люди пока еще не готовы иметь дело с настоящим просветленным.
На что Ира ответила бодро:
– А мы и не собираемся опускать руки! Со временем снова что-нибудь организуем, только уже более целенаправленное, – предварительно послушав, что Станислав собирается сообщить публике…
Как чайка Джонатан, она пыталась пролетать сквозь скалы. Иногда ей это удавалось. Однажды я купила два билета на медитацию монахов из тибетского монастыря Гьюмед, поющих в стиле гюке, в точности воспроизводя гул сорвавшейся снежной лавины… Нет, вру, на этот раз монахи были из монастыря Гьюто, поющие в стиле дзоке, который сравнивают с ревом могучих яков.
Ира сказала, что очень хочет, но не может, и я пригласила свою ученицу, Юлю Говорову, которая, покинув столицу, обосновалась в Пушкинских Горах и там устроилась работать в частном зоопарке-лечебнице, спасать зверей, попавших в переплет, шлет мне оттуда удивительные письма, из крошечного осиротевшего волчонка вырастила королевскую волчицу, та ее “приняла в стаю”, история их дружбы сильно волновала Ирку, неравнодушную к дикой природе.
Предстояла медитация на преодоление препятствий, что для Иры имело особую притягательность, учитывая ее самочувствие и другие жизненные факторы. Но нет так нет. 24 февраля 2014 года мы пришли с Юлькой в театр на Сретенке, публика стихла, того гляди на сцене появятся буддийские монахи, запоют яки, зазвенят колокольцы, мы на первом ряду, считай в их священных рядах, волнительный момент.
Вдруг с галерки кто-то произнес театральным шепотом:
– МАРИНА МОСКВИНА!
Я подняла голову, ища знакомое лицо, и, не найдя, всё еще приветливо посматривала вверх, привыкшая общаться с незнакомыми людьми. В самом деле, совершенно незнакомый человек, опасно свесившись через бортик, прошептал, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно: