Размер шрифта
-
+
Между нами - стр. 18
Сколько еще фиолетовых тех февралей
Вздрагивать будет рассвет на ресницах,
как выстрел?
Сколько еще будет боль и твоей, и моей?
Будто бы пьяный художник ворованной кистью
Мажет нам сны фиолетовым, пьет горький чай,
Солнечный воздух глотает с кристаллами снега.
Этот февраль, словно шуба с чужого плеча.
В ней – только девять кругов от себя быстрым бегом.
Сколько еще натыкаться во тьме на слова,
Те, что в сердцах наших спят под неместным
наркозом?
Только шесть букв, и закончится эта глава,
Что мы сожгли незаметно, глумясь над морозом.
В лужах застывших еще отражается свет
Сонного солнца, как минус столетье, похоже.
Я разучусь различать фиолетовый цвет,
Только бы сердце твое так не билось тревожно.
«А хлебом насущным ты станешь уже потом…»
А хлебом насущным ты станешь уже потом,
Когда осенит нас октябрь золотым крылом,
Когда все значенья слова поменяют влет,
А слезы той осени вдруг превратятся в лед.
А там подо льдом будет много взрывчатки слов,
В седом монитора сиянье – тоски улов.
Как в омут бросать нам соцветья сухих. Как дела?
Костры разводить, чтобы вспомнить, куда я шла.
И стоит теперь-то стихов городить огород,
Когда наши реки забвенья-молчанья мы вброд
Давно одолели, и мнится, что все же не зря,
Роднит до сих пор нас тот день золотой октября,
Где черная с белой встречается полосой,
Где в карих глазах у судьбы мы искали покой,
Которую осень я пью этот день вновь любя,
Но жаль иногда, что тогда я не знала тебя.
«И эта эпоха осыплется горсточкой звезд…»
И эта эпоха осыплется горсточкой звезд,
Стеклянных, бумажных,
как будто для самых последних
Желаний, к примеру,
чтоб вырос над пропастью мост.
Стихи перестанут стучаться, как злые соседи.
Рассветы наполнятся разумом чуткого сна,
Ты станешь застывшею каплей в чужом фотоснимке.
Как будто – не осень, и будет ли дальше весна
С нездешней сиренью и небом,
как две половинки.
Мы сменим пароли, звонки и значенья пустот,
Поделены тайны меж теми, кому параллельно.
А может, все будет мучительно наоборот —
Московский сентябрь, догорающий в окнах кофейни,
Блаженные тучи на крышах,
где мир не чужой,
Где миг обожжет и польется стихами мне в чашку.
Но август подкрался всего лишь транзитной грозой.
И звезд не видать,
лишь повсюду осколко-бумажки.
«Все пляжи расчерчены на квадраты…»
Все пляжи расчерчены на квадраты,
Все мысли за нас уже кто-то думал.
Ни в счастье твоем я не виновата,
Ни в том, что осталась цветком неразумным,
Обрезанным кадром, стихами вприпрыжку,
Неузнанной узницей, даже без грима.
Лишь галька шуршит под спасательной вышкой,
Чужие закаты так зорки и зримы.
Еще невиновна я в том, что молчанья
Страница 18