Между нами (не) любовь - стр. 4
Его звали Андрей. Ее большая и бесконечная любовь, творческий человек до кончиков ногтей. Он называл ее своей музой и клялся, что мир ради нее перевернет. Писал удивительно красивые стихи в стиле Бродского, с философским подтекстом. Он был гением. Или считал себя таковым.
А ей просто было с ним интересно. Нравилось слушать его стихи. Чувствовать себя причастной к творчеству. Саму Вику подобными талантами обделили, но ей всегда хотелось быть ближе к таким людям. Они ее завораживали. Та же Маргошка, писавшая свои картины и делающая наброски на природе. А уж музыканты… От них просто мурашки по коже танцевали ламбаду. Музыка проникала в самое сердце, заставляя задумываться, верить, чувствовать, ловить волну.
Так вот, еще позавчера Андрей вдохновенно читал ей свои новые стихи. А вчера сказал, что им нужно расстаться. Что она перестала понимать и вдохновлять его. И – самое главное – Вика не могла сказать, что это ее как-то удивило. Потому что не в первый раз.
Если это уже случилось не единожды, значит, это не случайность, а закономерность. Причина в ней. Но вот только что она делает не так? Почему ей так не везет?
Ветер бил в лицо, а ноги упорно отталкивались от земли. Словно этот полет к солнцу мог излечить ее от ярости и боли, что таилась в глубине души. Выше! Сильнее! Еще больше стихии! А рок в наушниках разрывался тяжелыми аккордами и громкими битами, словно пытаясь ее поддержать. Злые слезы вновь наполнили глаза. И внезапно скорость сошла на «нет». Качели остановились.
Он стоял рядом, удерживая рукой свободолюбивую карусель. Ветер растрепал волосы, и парень в этот момент больше походил на взъерошенного воробья, несмотря на деловой костюм. По его физиономии было видно – молчать он не будет. Что ж.
Виктория вытащила наушники и вопросительно уставилась на своего визави. Тот почему-то упорно молчал, изучая ее взглядом.
– И что надо? – не особо вежливо поинтересовалась она. Да и зачем? Этот парень привык к вывертам ее характера и прекрасно знает, что в таком настроении вежливость – последнее, на что она вообще способна.
– Что, Викусик, единственная любовь номер сто двадцать пять опять оказалась провальной? – ехидно поинтересовался он.
– Слушай, моя дорогая единственная любовь номер восемьдесят семь, иди куда шел, – недовольно пробурчала девушка. – К чертям собачьим.
– А я-то думал, я номер один, – притворно расстроился Антон Вишняков. – А к чертям уйти не могу. Черт на качелях расположился.
Почему-то эта реплика вызвала невольную улыбку. Вредный, безалаберный и одновременно деловитый брат ее лучшей подруги прекрасно знал все ее слабые места. Знал и чаще всего откровенно этим пользовался. Поэтому на одной территории они старались встречаться как можно реже. Слишком опасно это было. Если, конечно, вы не хотите встретить Армагеддон на территории одной отдельной квартиры, например. Слишком много и хорошего, и плохого выявилось за те недолгие месяцы, что они встречались. Врагами после этого их назвать трудно, но друзьями – тем более. Сложно быть другом человеку, которого когда-то считал дорогим и единственным. Да и вообще, может ли быть дружба между бывшими любимыми?