Между нами - стр. 6

Думаю, именно мое знание футбола изнутри позволило мне придумать эту простую реформу, которая, по мнению многих специалистов, произвела революцию в футболе. С такой же уверенностью в своей правоте я всегда осуждал футбольных «мясников», выходивших на поле лишь затем, чтобы причинить боль сопернику. Я помню, как во время игр предупреждал своих соперников, что они могут позволить себе сделать все что угодно, чтобы остановить меня: потянуть за майку или схватить за руку. И только одно я считал непозволительным: нападать на игрока сзади. Сколько начинающих звезд футбола буквально потухали на моих глазах из-за таких серьезных травм, как разрыв ахиллова сухожилия, к которым приводила агрессивная борьба за мяч! На футбольном жаргоне мы называем это «посягательством на жизнь». Желая защитить игроков от самих себя и, конечно, сделать игру более красивой, я добился введения правила, согласно которому игрок на позиции крайнего защитника получает красную карточку, если грубо мешает нападающему забить гол.

Эти две победы позволили мне отточить навыки убеждения, которые всегда пригождаются в организациях, известных консерватизмом. Они и меня самого заставили убедиться в том, что оказать реальное влияние на развитие футбола можно не выходя на поле. В тот момент я осознал и то, что именно с помощью интеллекта, уверенности в себе и дальновидности можно продлить всеобщее магическое воздействие футбола на публику. Мне было 35 лет, и я интуитивно чувствовал, что могу этому поспособствовать, ― так почему бы мне однажды не сыграть эту роль? Но, как и всегда, из любви к футболу, а не к самому себе.

Долгое время я ассоциировал завершение карьеры футболиста со смертью. Писатель Антуан Блонден описывает это чувство так: «Чемпион ― это человек, чья судьба ― умереть дважды». Я перенес это высказывание на свою жизнь, объявив, что я умер в 32 года, 17 мая 1987 года, во время моего последнего матча в форме «Ювентуса» в Турине. Как я был неправ! Оглядываясь назад, я осознаю, что жизнь моя только начиналась. Кроме того, я так и не узнал, каково это ― быть молодым пенсионером. Моя карьера летела по удивительной траектории, на которой помимо Чемпионата мира я успел собрать все возможные и невозможные трофеи. В 32 у меня было будущее: президент Джованни Аньелли ― владелец «Ювентуса» ― сделал меня человеком, ни в чем не нуждающимся. И прежде всего ― свободным человеком.

О, конечно, я мог бы сыграть в «дополнительное время» один или два года, чтобы заработать еще больше денег. Молодой президент марсельского «Олимпика» Бернар Тапи предложил мне астрономическую сумму ― 20 миллионов франков в год, и это только за домашние матчи. Мечта для игрока, близкого к пенсии. Но что с того? Я не хотел обманывать или притворяться, не хотел еле-еле волочиться за мячом по полю. Я завершил карьеру, потому что был измучен и морально, и физически. Как я тогда сказал президенту Аньелли, предложившему мне поработать вместе с ним, я будто бы моряк, который после долгого отсутствия захотел вернуться в родной порт. И для моей семьи этим портом был Нанси ― город в самом сердце Лотарингии, поистине великолепном регионе восточной Франции, где я родился летним днем 1955 года.