Между двумя мирами. Сердце Абриса - стр. 17
Знахарское стило было длинным и острым, как иголка. Каждый раз, когда Рой дотрагивался до ладони, казалось, будто кожу протыкали. Сверкала вспышка, тянулся красноватый лучик, похожий на блестящую нить, и новый стежок стягивал края раны. Перед врачеванием приятель предложил сделать пару глотков виски, но я не переносила его. Вырубилась бы в два счета и не задала связного вопроса, а их накопилось немало.
– Это произошло во время взрыва? – тихо спросила я. Острие стило замерло над ладонью, потом последовал новый болезненный укол. – Рой, не молчи! Во время взрыва?
Но знахарь крепко сжал губы, словно давая понять, что вопрос уже содержит ответ.
– Как много он забыл?
– Сначала он забыл последние полгода, но через пару седмиц большая часть воспоминаний вернулась, – скупо объяснил Рой.
– Тогда что происходит? – Я ничего не понимала.
– Воспоминания о событиях вернулись, не все, конечно… Однако в тех, что восстановились, тебя не было. Ты как будто вырвана из его памяти. Незнакомка. Считай, что сегодня он увидел тебя впервые.
Жестокая правда заставляла цепенеть. Казалось, тронь меня – и рассыплюсь на куски.
– В его воспоминаниях нет только меня? Вместо меня одни дыры?
Рой с сожалением вздохнул:
– Человеческое сознание – странное, оно легко заполняет просветы. У него в голове не воспоминания, а сплошная каша.
– И ты не говорил обо мне? Не пытался прояснить?
– Прости, Валерия. Твои бабочки перестали летать и…
– Ты решил, что я погибла?
– Да.
Он прятал глаза. В Абрисе никто не знал о романе наследника Вудсов с теветской девушкой, только Рой. Он мог бы что-то исправить, но не стал. Почему? Ответ был очевиден.
– Я подумал, может, к лучшему, что он все забыл? Сомневаюсь, что Кайден пережил бы твою смерть, – подтвердил знахарь догадку.
– Верно, – с горечью прошептала я, удивляясь, как после шокирующих открытий остаюсь в сознании. – Мне даже в голову не приходило, что из-за взрыва он мог потерять память. Проклятие, это… так бессмысленно! Он должен меня вспомнить! Люди, теряющие память, когда-то ее восстанавливают. Так ведь?
У знахаря сделалось странное лицо.
– Я не знаю, Валерия. Прости.
Врачевание мы заканчивали в гробовом молчании, а когда Рой отложил стило, то на месте глубоких кровоточащих порезов на ладонях остались тонкие розоватые линии.
– Осторожнее, а то разойдутся, – заметил знахарь, когда я попыталась пошевелить пальцами. Раны исчезли, но боль осталась, пусть не столь резкая.
– Я бы умылась… – пробормотала я и оглядела платье с заскорузлыми бурыми пятнами. – А еще лучше – мыться.
– Спальня и банная в твоем распоряжении.