Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун (сборник) - стр. 47

Я перебралась в Гуандун тринадцать лет назад. Очень часто во снах я видела грохочущий поезд, перед глазами покачивался мой худосочный бегущий силуэт, раздавалось тяжелое дыхание, и словно множество ног торопливо оставляли отпечатки на моем спящем лице. Порой я просыпалась в незнакомом городе, где не имела постоянного жилья и стабильного заработка, а компанию мне составляла лишь тень. Сидеть в одиночестве в четырех стенах страшно, ты чувствуешь, как стены начинают сдавливать тебя со всех сторон, сжиматься, и в конце концов ты остаешься в удушливом склепе. Мне нужно было растрястись, пробежаться, нужно было безостановочно двигаться. Каждый раз, когда я оказывалась в незнакомом городе и снимала жилье, то выбирала места рядом с какими-то открытыми пространствами, например микрорайоны, где имелась баскетбольная площадка, круговая беговая дорожка или бульвар. В 2008 году я работала в Дунгуане в отделе маркетинга крупного торгового центра. Тогда я уже стала писательницей Сай Жэнь, в творчестве я нашла другой способ побега от реальности, сочинительство помогло мне пройти через личный мрачный ад и достигнуть райской прозрачности. Однако, хоть я и обнаружила, что путем сочинительства можно развеять одиночество, надо мной по-прежнему нависала огромная масса свободного времени. Я не сильна в том, чтобы заводить друзей, поскольку это требует много общаться и часто выходить из дома; я не смотрю телевизор, поскольку помехи и мельтешение на экране обнажают одиночество. Что до чтения, то книга может взбудоражить меня так, что я сама не своя, посреди ночи то хохочу, то рыдаю, бешено хлопаю себя по колену, колочу кулаками по кровати, но порой я внезапно соскакиваю с постели, а потом тело вспоминает о беге, и в этот момент мне нужно выйти на улицу. Да, я и правда странная особа.

На какой-то период времени мое расписание стало бессистемным, в восемь вечера меня клонило в сон, и я спала до часа ночи. После пробуждения сил было полно, я включала компьютер, и слова словно бы текли из пальцев, я ощущала мощное, как струи водопада, воодушевление, которое давало творчество. Но иногда я не могла написать и слова, и тогда надевала свободную пижаму, выходила на улицу и бежала на баскетбольную площадку. Девушка, с которой мы вместе жили, как-то раз сказала, что я могла бы найти успокоение в сексе. Она тоном первого учителя с загадочным видом сообщила мне, что раз уж я писательница, то сексуальный опыт принесет плоти и душе такую огромную радость, какую словами и не опишешь. А бегом делу не поможешь. Все потому, что она никогда не видела, чтобы я приводила на ночь парня, да и в фирме никто из молодых людей за мной не ухаживал. В ответ на ее предложение я по-дружески рассмеялась. Я и правда не чувствовала необходимости делиться своими воззрениями на секс с посторонней женщиной. Лично я считаю, что половой акт – это высшая степень одиночества. Даже если речь идет о двух любящих людях. Я считаю, что во время секса двое могут стать единым целым и в этот момент можно смешаться с жизнью и кровью своего партнера. Укусы, щипки, исступление и нежная ласка; невзирая ни на что твое тело проникает в тело партнера, вы становитесь единым целым. Это не просто физиология – в этот момент мы страстно хотим заключить в объятия души друг друга. Но после секса повисает молчание, чувствуется огорчение, поскольку полностью осознаем, что мы не один человек, ты – это ты, я – это я, как левое ухо и правое, два отдельных организма, и одиночество никуда не делось. Но мне, чтобы надолго стать с кем-то единым целым, нужно черпать от него тепло, чтобы мы стали частью жизни друг друга, превратиться в его крестраж