Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун (сборник) - стр. 4

Каждый день по дороге на работу я непременно прохожу мимо комнаты родителей. Я приветствую стариков поклоном, они отвечают мне молчанием и лишь с легкой улыбкой провожают взглядом, когда я спускаюсь по лестнице – до тех пор, пока не шагну в полную шума и меркантильных стремлений мирскую суету. Во взгляде родителей я читаю их мысли и настроение: они желают мне счастливого пути, легкой работы, велят пораньше вернуться домой, чтобы побыть с женой и сыном, разделить с ними радость заведенного самим небом порядка семейной жизни.

Этот момент всегда был добрым началом дня. Даже когда на дворе стоял пронизывающий холод, даже когда небо затягивали свинцовые тучи, в мою душу проникал солнечный лучик, целый день дарящий тепло и радость. Шаг мой становился тверд и размерен – ласковый взгляд двух стариков стал для меня мощной поддержкой на жизненном пути.

Добросердечие и улыбка стариков вот уже много лет заключены в рамку на стене. Я совсем не считаю их посмертными портретами. На столике для жертвоприношений расставлены большие и малые курильницы, свечи, жертвенные фрукты; все наполнено светом, без малейшего намека на мрачное дыхание смерти.

Отец ушел от нас на четырнадцать лет раньше матери. Когда это случилось, я находился в далеком Гуандуне, расстояние было слишком велико, путь растянулся на целую вечность, и я не успел повидаться с ним в последний раз. Осознав опасность больших расстояний, мать постоянно напоминала мне о себе, велела непременно проводить ее в последний путь. Разъясняла все это она в излюбленной ворчливой манере. Мы с братьями и сестрой честно не придавали этому особого значения, и мать, видя это, все свои тревоги возложила на меня. Она знала, что братья и сестра неотступно находятся возле нее, и она может видеть их в любое время суток, и только меня носит по горам и долам вдали от нее. Чтобы успокоить мать, я кивнул и тем самым пообещал выполнить долг сыновней почтительности.

Разлучение смертью было для меня всего лишь далеким от реальности вымыслом литературных произведений, я не мог понять разлуки с близкими, пронзительную боль, с которой разрываются кровные узы. Поэтому слова, произнесенные отцом на больничной койке в 1993 году, стекли с меня, как с гуся вода, не оставив и следа. Он сказал: «Пока родители живы, далеко не уезжай!» Я промолчал, а отец не стал настаивать на ответе; он всегда был покладист и снисходителен, считая, что дети не должны совершать выбор под давлением.

Недуг, который сковал его движения и иногда приводил в больницу, назывался болезнью Паркинсона. Это медленно прогрессирующее заболевание разрушает тело бесшумно и незаметно для невнимательных к своему здоровью людей. В молодости отец был крепок, почти не обращался к врачам и очень редко принимал лекарства, и именно эта его самоуверенность и небрежность дали болезни благоприятный шанс. Подобно Сунь Укуну