Метро - стр. 3
Слышит. По утрам Ирину слышат даже соседи по лестничной площадке. И Ксюша, конечно, тоже. Просто не реагирует – маленькая уловка, позаимствованная у отца.
Двенадцать лет Гарин был частью этой ежеутренней суеты. Двенадцать лет… А потом…
Гарин похлопал по карманам, но, подумав, решил не закуривать. Ксюша вот-вот должна выйти. Он не успеет – придется выбрасывать почти целую сигарету. Нет, позже. Он покурит на работе, перед "пятиминуткой".
Зайдет в ординаторскую, переоденется в белый халат, достанет баночку "Nescafe" и заварит сразу две ложки в большой чайной кружке.
– Плебейская привычка! – всегда морщилась Ирина. – Как ты можешь пить растворимый кофе?
Себе она варила в турке. Добавляла корицу, аккуратно снимала поднимающуюся пенку и выкладывала ее в чашечку…
Конечно, ЕЕ кофе был хорош, и Гарин это признавал. Просто ему было лень возиться, поэтому он довольствовался растворимым.
От приятных мыслей – о чайной чашке горячей коричневой жидкости с душистой сигареткой – мягко засосало под ложечкой.
Кофе с сигаретой – одна из немногих радостей, что у него остались. Ну и, конечно, работа, наполнявшая жизнь хотя бы видимостью смысла.
Год назад все пошло наперекосяк. Однажды он понял, что постоянно вызывает у жены раздражение. Впечатление было такое, будто у нее – затянувшиеся месячные. И всегда – первый день.
Это длилось почти полгода. Фактически это была война без объявления войны. Гарин с головой ушел в работу. Он, как улитка, втянул мягкое нежное тело в спасительный домик и старался ничего не замечать. Он уже привык к новой роли – не мужа, а докучливого квартиранта, – как вдруг грянул гром. Пусть и не среди ясного неба – назвать их отношения безоблачными язык не поворачивался – но все же неожиданный.
Ирина заявила о своем желании развестись. Вот прямо здесь и сейчас, не сходя с этого места. Гарин пытался вызвать ее на откровенный разговор, но все попытки закончились впустую. Развод, и до свидания!
Гарин наведался в свою старую квартиру. До женитьбы он жил в однокомнатной "хрущевке" неподалеку. После свадьбы переехал к Ирине, в трехкомнатную, а "однушку" они сдавали. Это называлось – "костылики для хилого семейного бюджета".
Гарин сообщил жильцам, что теперь квартира нужна ему самому, и вернул деньги, полученные за месяц вперед.
Через неделю, как только съехали жильцы, он возвратился в "хрущевку", поставил на пол потрепанный чемодан, рядом положил рюкзак и огляделся.
Старый продавленный диван, шкаф, переживший свои лучшие времена, когда самого Гарина еще не было на свете, громыхающий холодильник, да еще вот – чемодан и рюкзак.