Метро 2035: Приют забытых душ - стр. 22
С постепенным взрослением всех членов семьи приобретался ценный опыт сосуществования в коллективе. Жены привыкли, агрессия, вызванная ревностью, сошла на нет. Наконец-то в семье воцарился мир, чему Мишка несказанно радовался, даже стал реже покидать родной дом в поисках тишины и спокойствия.
Потом возникла другая проблема: все первенцы, кроме одного, родились мертвыми. Видно, причиной были сплошные проливные дожди, которые вылили радиационную заразу на ивановскую землю. Жены были вне себя от горя, поэтому радовались единственному уцелевшему младенцу – Алешке. Но и он родился уродцем. Недоразвитым дебилом с речевой дисфункцией и неспособностью к обучению. Это выяснилось лишь через год, поэтому шанса освободить его от столь паскудной жизни не было: жены горой встали на защиту единственного сына и не дали отцу принять единственное верное в этой ситуации решение. Так и остался юродивый в семье. Потом родилось еще несколько мертвых. А потом – о, чудо! – появилась на свет Александра. А вслед за ней – еще пятеро детей. Теперь в семье было два близнеца – тринадцатилетние Андрей и Вадим, десятилетний Пашка и две дочурки: семилетняя Аня и шестилетняя Вика. И жизнь вроде потекла по намытому руслу: каждый знал свою работу, каждый понимал свое место и значимость для других. Кроме Лехи… Он все так же, как и в малолетстве, пускал слюни у печки, рассматривая картинки из детских книжек, которые Михаил насобирал по округе и которые уже давным-давно не читали другие дети. Алешка не умел работать и не помогал по хозяйству, не ходил с отцом на охоту, шатался тупым овощем из угла в угол по избе и понимал только слова «туалет», «кушать» и «спать». Сам же говорить не мог, а только мычал, когда что-то свое пытался донести до родителей. Пользы от семнадцатилетнего детины не было, впрочем, как и вреда, да и попривыкли уже все – родной как-никак.
Ветер усилился, завывая меж высоких тополей, давным-давно высаженных вдоль дорог, чтобы уберечь поля и посевы. Теперь же нечего оказалось защищать от ветра. Поля два десятилетия пустовали и начали покрываться порослью молодых тополей и берез. Пустошь через несколько десятков лет грозила превратиться в дремучий лес, что не могло не настораживать: вернутся звери, которые ушли давным-давно в более лесистую местность, поэтому нужно думать о новой угрозе и пытаться защититься от нее уже сейчас, а не ждать, когда грянет гром.
Прошло два часа – два тягостных часа непрерывного волочения носилок из ивняка. Ноги уже подкашивались и все чаще соскальзывали с кочек. Носилки вело от препятствий в сторону, и Михаила мотало. Но дом был уже близко: вот и ощетинившийся кольями забор вырисовывается на фоне открытой двери: внутри сеней светит путеводная лучина. Осталось забраться на пригорок, перейти дорогу, и – дом, милый дом…