Метро 2033. Переход - стр. 3
Коля, с аппетитом жуя, посмотрел на остальных. Сидящий напротив Леха едва заметно кивнул, Марк, мальчонка восьми лет, нетерпеливо задрыгал ногами.
– Илья. – Николай привлек к себе внимание учителя, отложил ложку и как ни в чем не бывало проговорил: – Расскажите о том, что до войны было.
Он был поразительно взрослым для своих лет: обращался вежливо, но не стеснялся, если чего-то хотел. Хотя, наверное, взрослым он выглядел на фоне двенадцатилетних детей того, довоенного мира. Акселерация.
Раньше все говорили про акселерацию иного типа, будто бы по сравнению с прошлым увеличилась масса тела и рост детей относительно их возраста. Из-за хорошего питания и прочих факторов. Оно, конечно, вполне возможно, только вот во время Древней Руси, например, неженатая девушка в шестнадцать лет – старая дева. Да и в Европе средневековой…
Сколько матери шекспировской Джульетты было? Тридцати не было точно. А она себя считала старухой, у которой все позади. Попробовал бы ты до Войны назвать кого-нибудь в этом возрасте старухой… Скорее всего, назвали бы хамом, а то и в лоб дали бы.
А разве позволили бы кому-нибудь в двенадцать лет жениться? Это же нонсенс. Отправили бы на телепередачу, где ведущий с шокированным видом рассказывал бы об этом.
Видимо, вернулось то время. Средние века. И Николай женится скоро, сам детей заведет. Отдадут их Илье на воспитание? Ведь все, кто родились до Войны, для нового поколения – старики. И разница поколений видна как никогда, хотя дело даже не в мутациях.
Второе Средневековье.
– Что конкретно рассказать? – внезапно охрипшим голосом спросил инвалид.
– Да обо всем. – Ребенок кивнул, показывая, что понял вопрос. – И о себе, и о мире вообще.
– Мир… – начал было Илья, но остановился. Откашлялся, потер лицо рукой, терпко пахнущей машинным маслом, и продолжил: – Мир, мальчик мой, был переполнен пресыщенными идиотами. Людьми, абсолютно не ценившими радости жизни, самые главные – вроде семьи, друзей… Да и простых радостей, вроде синего неба над головой, тоже не ценили.
Посмотрев на лица ребят, инвалид подумал, что говорит совсем не о том, что слова его звучат шаблонно и фальшиво.
– Ладно, чего вам бурчание старого дурака слушать. – Илья замолчал и продолжил наворачивать макароны.
Ни один из ребят не взялся за ложку. Все внимательно смотрели на учителя. Грустно вздохнув, тот понял, что от него сегодня не отстанут, пока не получат ответа. И если раньше можно было отговориться какой-нибудь сказочкой, то сейчас Илья почувствовал – так не выйдет.
– Что мне больше всего нравилось в том мире, так это его необъятность. Ты выходишь на улицу с утра и понимаешь, что можешь идти куда душа пожелает. И дело даже не совсем в этом. Миллиарды людей, и у каждого свои проблемы и задачи. Множество мест на этом, в общем-то, небольшом шарике, которых ты еще не видел. Море неизвестных запахов, вкусов… Да каких угодно ощущений!