Метро 2033. Переход - стр. 20
К этому мальчику у него было особое отношение. В том плане, что он был достаточно взрослым, чтобы не бесить мародера. Вернее, вел себя достаточно по-взрослому, насколько это возможно.
– Потому что сильные, но тупые, и нападают обычно стаей. – Нельсон качнул головой и тут же получил подзатыльник по намыленному затылку от Ильи, уже приготовившего опасную бритву.
– Они мешают нам жить… – протянул Илья, принимаясь двигать опасной бритвой, сбривая волосы с головы Неля. Чтобы дать инвалиду возможность заняться этим, мародеру пришлось усесться на бетонный пол коридора.
Струйки мыльной воды стекали по телу мародера и капали на пол. Илья снова опустил бритву в таз с водой, оставляя в нем волосы.
– Вот ты бродишь по поверхности, бродишь, а волосы у тебя будто бы сильнее растут… – пробормотал Илья.
– Брей, не отвлекайся, – ответил мародер, разыскивая взглядом что-нибудь попить – он не привык говорить долго без перерыва. – Сам знаешь, в каких местах мне приходится бывать. Подхвачу сыпняк еще или что похуже.
– А я так и не понял, почему их так называют? – снова спросил парнишка. – Слово-то непонятное…
– Понимаешь… В мире до Катастрофы были такие люди. Они… не умели себя вести. Мешали другим. Могли побить, отобрать что-нибудь. Ну, их и называли гопниками. – Мародер пожал плечами. – Сложилось так.
– «Кто гадит в наших парадных, кто блюет в вагонах метро…» – протянул Илья, продолжая истреблять растительность на голове Нельсона. На секунду он обратился к своим подопечным: – Ладно, довольны? Послушали про поверхность? А теперь идите. Взрослым нужно кое о чем поговорить.
Дети, споря о том, чем им заняться дальше, выбежали из жилища Ильи.
Головная боль, исчезнувшая было после приема лекарств, стала постепенно возвращаться к мародеру. Неплохо было бы выпить еще таблеток и лечь спать…
– Слушай, Нельсон, а как ты думаешь… – прервал Илья мысли мародера. – Будут у меня дети?
– А почему нет? Я же тебе ноги только до колен… – мародер дернулся и зашипел после резкого движения Ильи, часть пены окрасилась в красный. Он хотел было сказать, что думает о своем друге как о парикмахере, но понял, что затронул одну из запретных тем и только и смог, что добавить: – Ну, ты понял…
Инвалида пробрало. Он с полминуты сидел неподвижно, забыв о бритве в своей руке и вспоминая, как оно было. Понимание того, что для сохранения жизни придется пожертвовать ногами, хлещущая из культей кровь, несмотря на туго пережатые жгутами артерии, и нестерпимая боль…
Несмотря на потерю крови, болевой шок и все-таки подействовавшие болеутоляющие, он помнил это хорошо. Слишком хорошо… Хотел бы забыть, да не мог.