Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник) - стр. 32

– Снова гуляет, черт. Эх, не завидую я тем, кто внутри. Значит, приземляться не будем. – Пилот покосился на сложенный в заднем отсеке хабар. – Сами под распил попадем.

– Похоже, что так, – не отрывая от бинокля проговорил Вано, в окуляры наблюдая, как на площадку перед бункером выводят группу женщин и детей, которых, словно скотину, согнали в кучу под дулами автоматов, рядом с лежащими лицом вниз мужчинами. Налетевший ветер донес до челноков эхо выстрела, за которым последовала непрекращающаяся оглушительная канонада.

– Да что ж он творит-то, гад! А ну-ка давай выворачивай!

– Тебя что, бес попутал? Куда нам-то лезть? С грузом-то! Микула узнает – не простит. Головы поснимает. Всех не сдюжим.

– Не трынди, а давай выворачивай и светильники погаси. Грабить – грабь, но детей с женщинами…

Вано перебрался в лишенную капота переднюю часть «Таврии» и принялся сноровисто расчехлять шестиствольный авиационный пулемет, запитанный к двигателю гондолы.

– Детей! Детей-то пошто?! Пощади, ирод!

– Заткнись, старая дура! – Хлесткий удар приклада выбил из щербатого рта старухи последние остатки зубов. Захлебнувшись брызнувшей кровью, женщина повалилась в степную пыль бесформенным кулем тряпья.

Мужчин ткнули лицом в песок, велев заложить руки за головы. Кто-то тихонько подвывал, жалобно скулили дети. Басовито рыдала дородная молодуха, которую, пьяно смеясь, жадно тискал за груди рослый казак.

– Раз не платите – смерть!

– Ишь, какая ладненькая! – Из бункера вывалился еще один казак, волокущий за волосы сопротивляющуюся молодую женщину. – В медотсеке пряталась. Что, думала – не найду? Моя теперь будешь. Ух, я тебя…

– Да пошел ты! – Извернувшись пленница смачно плюнула конвоиру в лицо.

– Сука! – взревел казак и, рванув из ножен тесак, с размаху мазанул лезвием по тоненькой девичьей шее. В лицо брызнуло красным.

– Мама! – зажатый в кольце старух и прочих детей мальчишка рванулся, но чья-то рука удержала его.

– Куда ж ты, глупый. Не рыпайся, не поделать тут уже ничего.

– Мама! Мамочка! – истошно надрывался ребенок. – Сволочи!

Убийство словно послужило сигналом. Густая, бурая кровь, толчками выплескиваясь из горла женщины и лениво мешаясь с песком, пробудила страшный, чудовищный первобытный инстинкт. Казаки Микулы, словно псы при виде крови, вскинули свое оружие, без разбора, не целясь, расстреливая всех и вся. Ночной воздух наполнился криками, запахом пороха, смертью…

И вдруг пришел новый звук: тонкое жужжание на уровне свиста. В следующий миг первый ряд расстрельной команды превратился в корчащийся фарш, сложившийся, словно толкающие друг друга кости домино, под которым высокими, под три метра фонтанами вздымалась земля. Плавно приближающийся аэростат с челноками открыл по казачьей банде шквальный огонь, угощая налетчиков из авиационного пулемета. Вано работал, не целясь, понимая, что в кровавой бойне, которая только что произошла, в живых никого не осталось. Все смешалось – люди, налетчики, пленные.