Метресса фаворита (сборник) - стр. 46
«Минкина, что ли, бродит, злится, что я ее убийство еще не раскрыл? Так рано еще, матушка. Погоди немного, не топай так сильно. Хотя отчего бы барыне ходить в тяжелых сапогах… летом?..»
На столе стояла бутылка мадеры и одна рюмка, из которой ночью пил Псковитинов. То ли Минкина, действительно выбравшись из гроба, посетила его, то ли вечером перед сном он машинально откупорил бутылку и снял пробу. Обычно, занятый своими мыслями, Александр Иванович становился забывчивым. Думая о своем, он ел, не чувствуя вкуса блюд, или забывал поесть вовсе. До своего замужества за его питанием доглядывала дочка, теперь же вся надежда была на Селифана, которого он из глупости и излишней поспешности оставил дома, даже не уведомив, куда поехал и когда вернется.
Умывшись и побрившись при помощи молодого слуги, Псковитинов вышел к завтраку, где без аппетита проглотил французский омлет и съел несколько теплых пирогов с капустой. Следовало как можно быстрее послать человека домой за личными вещами. Да и имеющиеся не худо бы дать простирнуть и погладить. По всей видимости, здесь придется задержаться на несколько дней, а стало быть, понадобится дополнительных, как минимум, три перемены платья. Посоветовавшись с фон Фрикеном, он составил список необходимых вещей и, вручив его адъютанту Белозерскому, попросил доставить все по описи вместе с личным слугой Псковитинова, Селифаном.
Вопреки предположению Александра Ивановича, что его просьба вызовет раздражение Белозерского, тот воспринял возможность убраться хотя бы ненадолго, из Грузино как долгожданный отпуск. Зато настроение изрядно подпортил Александр Карлович Гриббе, который, прикрываясь своим писательским призванием, вертелся под ногами, умоляя разрешить ему присутствовать на допросах.
– Вы можете посидеть в уголке и даже делать необходимые вам записи или рисунки. – Понимая, что иначе не отвяжется от докучливого подпрапорщика, Псковитинов решил, что в его случае разрешить, пожалуй, легче, нежели объяснить, отчего нельзя. – Но только упреждаю заранее, одна непрошеная реплика и…
– Буду нем как рыба! – счастливо захохотал подпрапорщик и, войдя в гостиную, используемую Псковитиновым как зал суда, торжественно занял предложенное ему Александром Ивановичем место у противоположной стены, как можно дальше от судейского стола и задержанных. Вне себя от свалившегося на него счастья, Гриббе немедленно разложил перед собой блокноты и карандаши. Странное дело, начинающий писатель не имел при себе ни пера, ни чернил. Впрочем, он перехватил удивленный взгляд Александра Ивановича и, подняв карандаш, пояснил: – Чернила могут высохнуть или ненароком вылиться, перо в самый ответственный момент непременно сломается, а вот верный друг-карандаш никогда не подведет. Затупится – отточим, не будет под рукой ножа – и обкусать кончик не велик труд.