Метла системы - стр. 23
– Ничего не поняла.
– Ваша прабабушка была здесь более-менее заводилой.
– О.
– Вы наверняка это не знали.
– В общем-то нет.
– Но вы же бывали здесь, – он глянул в листок бумаги на столе, – часто, по нескольку раз за месячный цикл. Времени.
– Мы говорили о других вещах. Мы точно никогда не говорили о том, кого и как она у вас тут заводит. Да вокруг обычно никого и не было, по такой-то жарище. – Линор глянула на кед. – И потом, вы же знаете, моя просто бабушка, она тоже здешняя… жили́ца, в отделении «К». Невестка Линор.
– Конкармина.
– Да. Она… э, она ведь здесь, да?
– О да, – сказал Блюмкер. Глянул на листок, потом на Линор. – Насколько… насколько я понимаю. Простите, я буквально на одну секунду. – Он пошел к телефону. Линор наблюдала, как он набирает внутренний номер. Три поворота диска – значит, без коммутации. Блюмкер спросил кого-то о чем-то административным полушепотом, Линор его не разобрала. – Спасибо, – расслышала она. – Да.
Он улыбнулся.
– Мы проверим, на всякий случай.
У Линор появилась мысль.
– Может, мне стоит заглянуть в комнату Линор, осмотреться, вдруг я замечу что-то важное.
– Именно это я и собирался предложить.
– Ваша борода в порядке?
– Простите? А, да, нервическая привычка, боюсь, ввиду положения дел в нашем… – Мистер Блюмкер вытащил из бороды обе руки.
– Ну так пойдемте?
– Разумеется.
– Или я лучше позвоню отсюда отцу?
– С моего телефона наружу не позвонить. Прошу прощения.
– Могло ли быть иначе.
– После вас.
– Благодарю.
Дом был разбит на десять частей, отделений, как их называли, каждое – почти правильный пятиугольник, вмещающий невесть сколько пациентов, десять отделений образуют круг, войти в каждое можно из двух и только двух других и еще через центр круга, внутренний дворик, заполненный белым как мел гравием, грузными темными растениями и водоемом с концентрическими кругами подкрашенной воды; та распределялась, разделялась и хранила чистоту благодаря системе с множеством пластмассовых пленок и трубок, причем трубки сходились к центральному водоему из периметра с десятью гладкими, тяжелыми деревянными скульптурами диких обитателей джунглей, Тафтов и Камношифров Бидсманов I, II и III; высоко наверху просвечивающая пластмассовая крыша дарила свет растениям, но не давала дождю и выпадавшей росе разжижать цвета водоема; внутренности всех десяти отделений отсекались от дворика стеклянными панелями с дверями; сам дворик оставался недоступен пациентам, ведь гравий, когда по нему ступаешь, вероломен, глотает трости и ноги ходоков, коляски увязают как в трясине, люди спотыкаются и падают – люди, у которых бедра как из стекловолокна, сказала как-то Линор Линор.