Метла и посох - стр. 23
Девушки извлекли из сумок свои блокноты.
− Теперь видите?
− Ничего особенного, − начала Рина…− Ой, а скрепки где, и склейки не видно?
Быстро посмотрела на блокноты остальных.
− И у вас тоже. Интересно.
− Такое впечатление, что это… − начала Софочка и замолчала, подбирая слово, − побег дерева?
− Не то чтобы побег, но страницы, если посмотреть на просвет, похожи на древесные листья, − кивнул Виталий. − Если бы не отсутствие склейки и скрепок, можно было бы подумать, что это такой дизайн.
− В таком случае, − Рина резко остановилась, а подруга чуть не врезалась в неё, хорошо, реакция была отработана. На недовольство Софочки никто не обратил внимания.
− Поправьте меня, если ошибусь. Как мы выяснили, писать в блокноте можно только этой ручкой, похоже, это ветка этого дерева. И скорее всего, она действует, как антенна, улавливающая мысли.
Стены из чёрного камня закончились, студенты стояли в коридоре, отделанным чароитом.
− Значит, что получается, − тряхнул головой Виталий. − Нарисовать в блокноте реалистичный атомный взрыв может только человек, хорошо понимающий физику процесса, обманувший своё подсознание? Дескать, он всем этим действием несёт добро. Кто в курсе, насколько это реально?
− Нереально, − покачала головой Софочка, − подсознание после подросткового возраста стабильно, самостоятельно человек обмануть его не может.
− Самостоятельно, − задумчиво произнёс Павел. Достал свой блокнот, повертел в руках мини-ручку, хмыкнул и написал:
«Вы нас слышали? Мы правы?»
Буквы впитались в страницы блокнота и, я слышала это отчётливо, со страниц послышался шум леса.
Остальные увидели, как лицо Павла осветилось ярким светом, идущим из блокнота и он застыл глядя в никуда. Так прошло несколько секунд, затем юноша потряс головой, словно прогоняя видение. На короткое время он увидел всю компанию со стороны. Друзья шли по широкому лугу вместе с каким-то человеком, до ужаса знакомым. Но, как Паша не силился, не смог его опознать. Это продолжалось менее минуты. Сияние погасло…
– Паша, Пашенька, что с тобой, – тормошила его Рина.
– Всё в п-порядке, – отозвался Павел.
– Уверен? – уточнил Виталий. – Может вернись в комнату, отдохни?
– Да, всё нормально со мной, честно.
Дверь, у которой стояли студенты, внезапно распахнулась, на пороге стоял Гордей Гордеевич.
− Вы заставляете себя ждать, − заметил профессор, ехидно глядя на них.
Друзья поняли, что бурное обсуждение велось под дверью проректора Ищеева и предпочли войти, чтобы избежать неудобных вопросов.
За длинным овальным столом сидели педагоги. Во главе стола, поблёскивая лысым черепом, занял место проректор. Рядом с ним чуть поодаль устроилась Ядвига Густавовна. Ей как будто ничуть не мешало, что по соседству задумчиво попыхивал трубкой Герман Эдуардович. Никодим Велимирович что-то вполголоса обсуждал с Ульяной Фёдоровной, а Гордей Гордеевич насмешливо смотрел то на студентов, то на Ищеева.