Метка смерти - стр. 8

– Почему этим случаем занималось БКА, а не берлинская уголовная полиция?

– Подозреваемый уже в течение нескольких месяцев убивал в Детмольде, Зулингене, Нидернхаузене, Дитценбахе, Швайг-Нюрнберге и у Брокена в Гарце. Все эти случаи были связаны. Завтра вы прочтете подробности в прессе. Я…

Звонок мобильного прервал ее. Сабина хотела было сбросить его, но увидела, что звонят из приемной Дирка ван Нистельроя.

Надеюсь, это не связано с увольнением Снейдера.

– Извините, – коротко сказала она и ответила на звонок.

Это был ван Нистельрой лично.

– Немез, немедленно в главное здание. Минус второй этаж, комната для допросов 2B.

– Но у меня занятие и…

– Вам показалось, что меня это интересует? Вы нужны нам здесь. Это срочно!

– А о чем речь? – спросила она, но ван Нистельрой уже положил трубку.

Спустя десять минут она покинула территорию академии, пересекла улицу и снова вошла в здание БКА. На втором подземном этаже не было окон и даже световых шахт, он освещался одними лишь люминесцентными лампами.

Войдя в смотровую комнаты для допросов 2B, Сабина наткнулась на группу людей: коллег, сотрудников внутренней службы безопасности и техников, которые в спешке настраивали приборы и пульт управления для звуко- и видеозаписи. И на Дирка ван Нистельроя.

Похоже, все и правда серьезно.

Ван Нистельрой тут же подозвал ее к себе.

– Вы дипломированный специалист по допросам и профайлингу, – коротко сказал он. – Я хочу, чтобы вы допросили одного человека.

– Я? – Вообще-то она работала в отделе по расследованию убийств, а специалистом по допросам был Снейдер. Хотя верно, он ведь сегодня утром уволился. – И о чем речь?

Свет потолочной лампы отражался в очках ван Нистельроя в тонкой стальной оправе, его угловатое обветренное лицо со следами постакне на щеках частично находилось в тени.

– Одна женщина добровольно явилась к нам и призналась в семи убийствах.

Семь убийств! Сабина пожала плечами.

– Ну тогда все и так ясно.

– Нет. – Ван Нистельрой отошел в сторону, техники, стоявшие вокруг, расселись по местам.

И Сабина смогла посмотреть через стеклянную стену, с другой стороны к которой крепилось зеркало-шпион.

Комната для допросов была ярко освещена, в центре стоял стол и два стула. На одном сидела уже знакомая Сабине монахиня в черном одеянии.

– Эта женщина призналась в семи убийствах? – вырвалось у Сабины. – Как ее зовут?

– Мы не знаем. Ее отпечатков пальцев нет в базе данных. Все, что нам пока известно: у нее шрамы на шее и кистях и баварский акцент.

– Австрийский, – поправила Сабина. – Я говорила с ней сегодня утром. – Уроженка Мюнхена, она умела различать диалекты.