Метка магии - стр. 10
Лотти пыталась направить ее по пути естественной магии без последствий или боли: зелья для предсказаний, заклинания для исцеления, заклинания для защиты, даже талисманы для защиты от простуды. То, что Матильда делала сейчас, было намного сильнее, но она могла слышать голос матери в своей голове: «Используй магию, чтобы причинить боль другому, и ты будешь знать, что боль усиливается втрое с каждой буквой, нанесенной на твою кожу». Хотя Матильда могла скрыть свои шрамы, эта часть оставалась правдой: она все еще чувствовала боль от каждого имени, скрытого на лице, и носила ее с собой день и ночь.
– Эш? Ты в порядке, детка? – спросила одна из подруг Эшли, похлопав ее по спине.
Девушка откинулась на спинку стула, ее лицо побледнело, как луна, а широко раскрытые глаза сверлили подругу. Кашель прекратился, и ее подбородок задрожал, когда она втянула немного воздуха.
– Я… я… там что-то… что-то… ОООХХ!!!
Рука Эшли ударила по столу, разбросав столовые приборы и разбив тарелки. Скрип отодвигаемых стульев прорвался сквозь болтовню в кафетерии, когда все вокруг Эшли попятились от нее. Она схватилась за горло и скорчилась над столом, ее выпученные глаза покраснели и остекленели от паники.
Улыбка тронула губы Матильды, когда она бросила картошку фри в рот, как будто ела попкорн. При виде Эшли, которая обычно была такой уравновешенной и высокомерной, а теперь склонилась над столом, растерянная и испуганная, темное маленькое сердце Матильды запело от радости.
Шон наблюдал за Эшли, его губы скривились от отвращения, как будто он смотрел на слизняка, извивающегося под соленым дождем[1]. Тело Эшли изогнулось на столе, лицо покраснело, как светофор, и ее рвало снова и снова. Она царапала горло, пока пропитанная слюной штука, душившая ее, не высвободилась и не вылетела изо рта.
Пчела. Пчелиная королева.
Никто не двигался, пока пара девушек за столом Эшли не вскочили и не выбежали из кафетерия. Матильда подумала, что они выбежали либо в туалет, либо за учителем. Все остальные застыли на своих местах, уставившись на Эшли широко раскрытыми глазами. На их лицах читалось отвращение, от которого сводило живот, когда Эшли вытерла слюну, капавшую с ее подбородка.
Она поднесла дрожащую руку к распухшим губам и, моргнув, посмотрела на оставшихся учеников.
– Что… что за черт… – выдохнула Эшли, ее длинные ресницы стали мокрыми от слез, – что происходит с… ОООХ!
Побелевшие костяшки пальцев Эшли вцепились в край стола, ее тело согнулось пополам, когда она снова вздохнула, выплевывая больше пчел на обеденный стол. Эшли моргнула, глядя на извивающихся насекомых, ползающих друг по другу, затем ее глаза закатились, и она рухнула на пол. В кафетерии ахнули, затем стулья отодвинулись, и оставшиеся друзья Эшли подбежали к ней, в то время как другие вытащили свои телефоны, чтобы запечатлеть новый повод для сплетен.